– Девочка, говорите?

Мы кивнули.

– Вот, значит, как. – ухмыльнулся старик.

– Вы нам не верите? – спросил Макс.

– Верю. – он потянулся за очередной сигаретой, но тут же вернул её обратно в пачку и нервно застучал костяшками пальцев по краю стола. – Мне одно непонятно… Почему вы всё ещё живы…

Мы взволнованно переглянулись. Старик определённо что-то знал и мог пролить свет на то, что здесь происходит. А нам всем не терпелось получить хоть какие-то ответы. От этого могли зависеть наши жизни.

– Вы тоже видели её? – полушёпотом спросила Ксюха, придвигаясь ближе.

– Видел. – мрачно ответил старик и полез во внутренний карман куртки за спичками. За его поясом блеснула отражающим светом рукоятка пистолета.

– У вас есть оружие?! – не сдержался я.

Дед удивлённо вскинул брови, ловя направление моего взгляда.

– Что? Ах, это… – он легонько хлопнул ладонью по стволу. – Ну, допустим, есть. Вас это смущает, Алексей?

Я покачал головой:

– Наоборот! Но откуда оно у Вас?

Дед ткнул пальцем в сторону двери и как-то буднично ответил:

– Одолжил у одного мента… Вернее, у его трупа. Который, кстати, там сейчас лежит опрокинутый вместе с остальными. – он вдруг повысил голос, не скрывая своего негодования.

– Мы не хотели… – начал я виновато оправдываться. – Нам пришлось. Думали, что убегаем от этой девочки.

– Послушайте! – Вскочил вдруг Макс, обращаясь к старику. – Раз у Вас есть ствол, то что Вам мешает пристрелить эту стерву?!

Снял вопрос, как говорится, с языка.

Дед откинулся назад, округляя глаза.

– Пристрелить? Я не ослышался, молодой человек? Вы сказали пристрелить… эту стерву?

– Да!

– Девочку?

Макс невозмутимо дёрнул плечами.

– Называйте её как хотите! Знаете что, – он вздохнул и постарался говорить спокойнее, – если вдруг Вы сами не можете, дайте мне, я…

Не дав ему договорить, дед запрокинул голову и расхохотался во всю глотку похожим на рваное карканье старого ворона смехом, заставив Ксюху втянуть голову в плечи от неожиданности.

– Пристрелить! Её! Слыхали? Во даёт! – старик в истерике затопал ногой, держась за живот.

Дождавшись, когда он, наконец, успокоится, я поднялся и вышел вперёд, отодвинув Макса в сторону:

– Простите, но дело в том, что мы не рассказали Вам всех подробностей. Вероятно, Вы просто не осознаёте всей опасности, которую она…

Старик с силой хлопнул ладонью по столу, вскочил и прошипел:

– Это вы не осознаёте всей опасности! – он с силой ткнул мне в грудь пальцем. – Вы, а не я!

В комнате повисла тишина. Вытаращенными глазами дед, не отрываясь, смотрел на меня в упор. Его нижняя челюсть дрожала от напряжения. Кажется, мы сильно его задели. Поэтому, боясь сказать что-то не то, я предпочёл просто держать язык за зубами.

– Я, конечно, всё понимаю, – решил разрядить обстановку Макс. – Но…

– Ни хера ты не понимаешь! – Дед, брызжа слюной, тут же перекинулся на него. – Вы что, всерьёз думаете, что если бы эта штуковина, – он постучал по стволу, – могла причинить ей хоть какой-то вред, то я бы этого не сделал?! Знаете, что? У меня складывается впечатление, что вы вообще неверно оцениваете ситуацию, в которую вляпались!

Я опустил голову и уставился в пол, даже не думая возражать.

– А этой пукалкой, – он вытащил милицейский «ПМ» из-за пояса и замахал им прямо перед лицом Макса, – можно разве что рассмешить её!

Деда всего трясло. Тяжело дыша, он подошёл к столу и выдвинул один из ящиков. Отыскал среди хлама какой-то пузырёк и дрожащей рукой опрокинул его прямо в рот. Запахло корвалолом.

– Вам плохо? – осторожно спросила Ксюха.

Старик пропустил её вопрос мимо ушей. Убрал пузырёк в стол, достал из кармана флягу и сделал несколько глотков, запивая лекарство. И деду и нам потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.

– Этот пистолет, – спустя какое-то время, заговорил он уже спокойным голосом, – я берегу для себя. Смекаете?

Мы промолчали, но Серёга едва заметно кивнул. Дед кивнул ему в ответ.

– Вы уж меня извините, что я так… Нервы уже совсем ни к чёрту. Я, знаете ли, давно уже ни с кем не разговаривал.

– Кто Вы? – завороженно спросила Ксюха.

Дед, будто не расслышав, ответил вопросом:

– Вы, должно быть, голодны?

При мысли о еде мой желудок жалобно заурчал.

– Если честно, очень. – не стесняясь, сказал я.

Выдвинув нижний ящик, он достал две банки тушёнки и консервный нож. Поочерёдно вскрыл их, и воздух в помещении наполнился ароматным запахом мяса.

Я сглотнул подкатившую слюну.

– Вилка, к сожалению, только одна. – Дед виновато развёл руками. – Уж извините. Чем богат…

– Да ничего, спасибо! – вежливо ответила Ксюха, протерев протянутый прибор рукавом.

Мы накинулись на еду, словно одичавшие, заглатывая тушёнку большими кусками, и практически их не жуя, передавая друг другу вилку. Макс даже подавился, пришлось хлопать его по спине. Не прошло и минуты, как банки опустели. Я еле сдержался, чтобы не попросить ещё, потому что ничего вкуснее в жизни не ел.

Поблагодарив за еду, мы уставились на него, всем видом давая понять, что с нетерпением ждём информации.

Дед задумчиво провёл ладонью по шероховатой поверхности стола, а потом, словно приняв решение, кивнул сам себе и, глядя в пол, гулко произнёс:

– Ладно, всё равно придётся рассказать. Только давайте договоримся так: если что-то вам покажется больным бредом – это ваши сложности. Не надо меня ни в чём разубеждать, не надо ничего доказывать. Я просто расскажу, что здесь произошло, а вы уже сами делайте выводы.

– Договорились! – Без раздумий ответил я. Сейчас мы, кажется, были готовы поверить во многое.

Старик удовлетворённо кивнул, скрестил руки на груди, стал в задумчивости жевать губы. Затем потянулся в карман и, закурив очередную сигарету, наконец, начал:

– Ну, во-первых, позвольте представиться: Фёдоров Андрей Николаевич, путевой обходчик Ленинградского Метрополитена вот уже… – он опустил взгляд на свои ладони, едва заметно загибая кончики пальцев. – восемь лет как. Начиная с семьдесят первого года.

Он выдержал небольшую паузу, чтобы дать нам воспринять услышанное.

– Что значит с семьдесят первого? – усмехнулся Макс. – Вы это серьёзно? Что за…

– Молодой человек, мне по-вашему, делать больше нечего? – Фёдоров вскинул голову, начиная вновь повышать тон. – Считаете, я сел здесь с вами шутки шутить?!