— Не волнуйся. Я подожду тебя в кафе, закажу сок какой-нибудь. Буду там минут через пятнадцать.

Георг, в отличие от дочери, всегда приходил на встречи немного раньше назначенного времени.

— Только мороженое без меня не ешь! — хихикнула Лия. — Я уже вхожу в метро! — приврала она.

…Почему-то она сразу поняла, что беда случилась именно с папой. Конечно, «Скорая помощь», стоявшая у кафе, могла приехать за кем угодно — тут тысячи людей, на этой площади! — но в груди у Лии глухо ударило: папа.

Она вломилась в дверь кафе. Навстречу ей везли каталку, а на ней…

— Папа!!!

Кислородная маска прижата ко рту; лицо, как восковая маска; глаза полуприкрыты; тело напряжено и подергивается под простыней. Толстый белобрысый санитар прижимает его пятерней к лежаку. На его огромных пальцах густо торчат светлые волоски.

— Что с ним?!

— Судороги. Это ваш отец? Он страдает эпилепсией?

— Нет, Паркинсон…

— А-а-а. Ну, хрен редьки не слаще.

— Папа, ты меня слышишь? — Лия погладила его по щеке. — Папочка, пожалуйста, ответь мне!

— Вы отойдите, девушка, не мешайте. У папани вашего судорожный приступ, ему ща не до вас… Ну чего, Коль, — обратился белобрысый к коллеге (фельдшер, наверное), помельче ростом и потемнее мастью, — в какую неврологию повезем?

— А у него страховка-то есть?

Неожиданно на плечо Лии легла рука. Она возмущенно обернулась — толпа любопытных окружила каталку, загораживая проход, и ей хотелось их всех перестрелять! Но увидела она встревоженное лицо Арсения. Он приехал!

— Арс! Тут… тут…

Она так ему обрадовалась, что у нее выступили слезы.

— Я правильно понял, это твой отец?

Лия кивнула.

— Не паникуй, — шепнул он. — Я все устрою… — Он протиснулся вперед, к каталке. — Везем туда, куда я скажу! — громко произнес Арсений, вмешавшись в беседу санитаров.

— А вы кто такой?

— Тот, кто платит.

— А, вот это разговор. Уважуха. Говорите адрес.

В дорогой частной клинике, куда привезли папу, приступ быстро купировали. Он пришел в себя, порозовел, открыл глаза, взял дочь за руку. Лия гладила его по щеке, на которой уже выступила щетина, с трудом сдерживая слезы.

Врач посоветовал Лие оставить отца на несколько дней для более детального обследования, которое позволит подобрать индивидуальное лечение болезни Паркинсона. Болезнь прогрессирует, переходит на новый, более серьезный этап, — объяснил доктор, — о чем свидетельствуют сегодняшние судороги. Без срочного вмешательства, без правильно подобранного лечения судороги будут повторяться… И могут убить ее отца, если рядом не окажется врач!

Лия прикинула: клиника жутко дорогая, но денег, которые она заработала за последнее время, должно хватить на несколько дней… А там она выполнит новые заказы (еще раз спасибо, Лев Давыдович!) и, будем надеяться, сумеет оплатить сиделку для мамы, арендную плату и всякое прочее…

— Мы согласны, — вдруг произнес Арсений. — Давайте оформлять бумаги.

Как ни возражала Лия, но Арсений оплатил все расходы. Под ее напором он отшучивался, смеялся: «Хоть раз в жизни потрачу деньги на что-то стоящее! Я ведь игрок — играю в бизнес не ради денег, а для удовольствия. Когда деньги приходят, я толком не знаю, что с ними делать! Не согласишься — в казино спущу!»

Уже выйдя из клиники, на крыльце, они договорились: Лия ему все вернет, как только у нее образуется нужная сумма без ущерба для повседневной жизни. Но она чувствовала: деньги он не возьмет. Согласился для виду, чтобы ее успокоить…

Она потянулась к нему, поцеловала в щеку. Как жаль, что он гей. Такой легкий, обаятельный, красивый! И щедрый, и добрый. Таких больше нет! Да вот не судьба.

Арсений удержал ее. Взял за лицо, приблизил губы…

— Боже, что это? — Лия с трудом оторвалась от его губ. — Арс, ты все это время с кем-то тренировался, что ли? Ты научился целоваться с женщиной!

— Да с какой!..

Он целовал ее снова и снова, его руки беспорядочно и горячо бродили по ее спине, талии… Лия чувствовала, как поднимается в ней ответное желание, как хмелит и кружит голову. Где-то на периферии туманящегося сознания мелькнула мысль о Феликсе — мстительная мысль. «Вот так-то, понял? Ты… ты меня отверг! Но я плакать не собираюсь, ясно?!»

…Наконец Арсен разомкнул объятия.

— Поедем?.. — выдохнул он охрипшим голосом. — Куда-нибудь, где можно побыть наедине… А то за нами уже подсматривают из окон клиники.

Лия рассмеялась. Все это очень смешно… забавно… странно… И приятно. К тому же она может спасти Арсения. Он станет нормальным, он сможет наладить свою жизнь!

И он этого заслуживает.

— Поедем!

Она чуть не сказала «ко мне». Но мысль о том, что всего несколько дней назад она была там с Феликсом… Нет, нет. Нехорошо.

Конечно, Феликс сам виноват — это он ее прогнал! Из своей квартиры, из своей жизни! И все же, и все же… Лия не смогла бы сейчас лечь в ту постель, где…

— Давай ко мне! — произнес Арсений. — Рванули?

И она согласно кивнула.

В машине Арсений переплел свою руку с Лииной, словно хотел удержать магию, не дать ей развеяться. Пока все складывалось наилучшим образом. Именно так, как он мечтал, как желал и планировал.

В прошлый раз поцелуй вызвал у него лишь слабое желание, но сегодня… Он был восхищен. Самим собой. На этот раз возбуждение было сильным, чистым, как раскаленное золото.

Может, потому, что сегодня она надела голубые линзы?

Или потому что он чувствовал себя героем, совершив доброе дело?

Надо пометить где-нибудь, чтоб не забыть: добрые дела возбуждают. Они возносят тебя над людьми, которым ты помогаешь, они дают ощущение власти… Ты — бог. Они — те, кого ты облагодетельствовал, — готовы целовать твои следы на земле. Это шикарно. Обязательно надо будет сделать еще какие-нибудь добрые дела.

В данном высокоморальном раскладе абсолютно ничего не менял тот пустячок, что судороги у Лииного отца вызвала небольшая добавка в его сок. Небольшая, но рассчитанная с фармацевтической точностью. Это делать он умел: готовить вытяжки из растений, их дозировать. Его фирма выросла на этом искусстве.

На его упаковках, будь то шампунь или крем, крупно красовалась надпись: СДЕЛАНО ИЗ НАТУРАЛЬНЫХ, БИОЛОГИЧЕСКИ ЧИСТЫХ ПРОДУКТОВ.

Этим бизнесом он начал заниматься одиннадцать лет тому назад. Он изучил не только все доступные растения России, но и дальнестранные, экзотические. Правда, поначалу его целью были галлюциногены — на них одно время была мода и спрос. Однако больших доходов галлюциногены не приносили: клиентура слишком мала. А вот где водится огромная: в косметике! К тому же конкуренции тогда почти не существовало: иностранные средства были дорогими или поддельными, а отечественная косметика не блистала инновациями и дизайном.