Старик громко стукнул тростью о пол, требуя сохранять тишину. Его жесткий и колкий взгляд замер на невозмутимом лице Беса.

— Харитон Сергеевич? Что скажешь в оправдание?

— А что ему сказать?! Если он своих же людей мочит! — вмешался Топор, решаясь переть в наглую, в лоб, — Говорят, он Клыка порешил, а потом и Борю Тяпина. Все же помнят Батю? Безобидный мужик!

— Надо бы пояснить, Харитоша, — Старик нахмурился. С Батей он был знаком давно. И не обрадовался его смерти.

Бес медленно откинулся на стуле, в его руке мелькнула черная кожаная папка. Передав ее ближайшему помощнику Старика, Бес не сводил взгляда с хозяина города.

Владлен Вадимович медленно открыл папку и взглянул на содержимое. Поправив очки, Старик изменился в лице. Захлопнул папку.

— Что ж, это меняет дело, — растягивая слова, проговорил Старков, — Кто имеет претензии — я слушаю. Внимательно.

Старик обвел медленным взглядом собравшихся. Властные и жесткие глаза Старкова задержались на побледневшем лице Топора. Он понял, стоит возразить и его порешат прямо здесь, живым ему не уйти, даже с кучей охраны.

Народ медленно потянулся к выходу. Кто-то молчал, кто-то шептался недовольно. Но Бесу было плевать. Самый сложный разговор еще не закончился.

Когда зал ресторана опустел, а за баром остался один Хромой, Старик, вертя трость в ладони, проговорил:

— Заверина я понимаю. Ссучился Сашка. Про грехи Олежика сам узнал вчера. Удавил бы, да, спасибо тебе, опередил. Горбуна — не понял за что. Нет, человеком он был гнилым. Не спорю. А вот причины не пойму. Но за Батю … за него придется ответить передо мной.

* * *

Кроту не нравилось ни помещение, где он находился, ни компания отморозков с безразличием на одинаковых, как под копирку, лицах. Наметанный взгляд постоянно сканировал охранников, застывших за столиками, у бара и на выходе из зала. Напряжение не отпускало ни на мгновение, и Рома с легкостью рванул бы ствол из кобуры, если бы не хладнокровие Беса.

Крышкин Рома любил свою работу. Ему нравилось наблюдать за жизнью людей сквозь оптический прицел, нравилось знать, что они — в его власти. А быть вот так, на передовой, он не привык. Усилием воли он заставлял свою руку сжиматься в кулак, а не на рукоятке пистолета.

Рома ненавидел Бессонова. Люто и всей душой. Вот уже год как Крот злился от необходимости следить за объектом. И заплатили за его охрану сумасшедшие деньги, и особых проблем это задание не вызывало, а все равно он готов был собственноручно застрелить Бессонова каждую секунду.

Но не сейчас.

В это мгновение, когда он видел, как Бес говорит с главой города, открыто, не таясь, не пасуя перед властным стариком, который кивком головы может растоптать человека, Крот испытывал уважение по отношению к Бессонову.

Нет, разумеется, ревность и злоба никуда не делись.

Последние несколько лет Романа Крышкина наплаву держала только Мишка. Одной командой, одним взглядом она могла усмирить его внутренних демонов, дать искорку надежды на покой и счастье. И он верил, надеялся, что как только их команда выполнит задание, он увезет девчонку на острова в продолжительный отпуск.

Но Бессонов все сломал. И за это Крот ненавидел его. Но больше всего ненавидел, когда замечал взгляд Мишель, направленный на Беса. От этого хотелось сжать винтовку и сделать контрольный выстрел. В голову. Сотню раз за последнюю неделю Крот с трудом сдерживался от такого поступка.

И сейчас, только в эту секунду, Крот понял, почему она выбрала именно Бессонова.

Он — несгибаемый мужик со стальными яйцами.

В окружении натасканных и тренированных псов Старика Бес чувствовал себя, точно в детском саду. Ни одна лишняя эмоция не появилась на лице Беса. Разве что взгляд был чернее обычного, стальным и колким.

— Я отвечу, Владлен Вадимович, — после долгой паузы проговорил Бес, — по всем законам.

— Так зачем ты убил Борю? — вздохнул Старик, глядя на Беса исподлобья.

— Боря умер, потому что стал сукой и гнидой, — не дрогнув, ответил Бес.

Старик молчал, как и Харитон. Бессонов сидел, откинувшись на спинку стула, глядя в глаза Владлену Вадимовичу. Кулаком Бес уперся в бедро, и через распахнутый пиджак было видно каждому охраннику в зале, что кобура была пуста. Бес не принес с собой оружия на встречу с «начальством».

— Таким было мое решение, — произнес Бес медленно, — И за него отвечу.

Старков молчал долго. И за это время, тянувшееся охренительно долго, Крот мысленно прикинул пути отступления, наличие сменных магазинов, даже посчитал арсенал, припрятанный в машине под сиденьями и в багажнике. Рома успел отметить слабые стороны охраны, и то, что небольшая дверь в подсобные помещения не охранялась. Теоретически, можно было бы уйти через нее. Ну а там, на улице, страховал Бек, и ждали парни из личной охраны Беса — проверенные и надежные ребята.

— Я тебя услышал, Бес, — наконец, вздохнул Старик, — Мое решение такое: бабло что из-за Сани Заверина ушло — отдашь ты. Земля, что после Олежика осталась, тоже к тебе не уйдет. Все его клубы и имущество разделим между парнями, раскидаем по районам. А ты, Харитоша… Ты готовься…

Еще мгновение и Крот выхватил бы ствол из кобуры. Потому как нервы сдали, оставив только голые инстинкты. Но Харитон Сергеевич мотнул головой, без слов повелевая Кроту застыть. И тот замер, полностью полагаясь на чутье Беса.

— Ты, Харитоша, готовься приступить к делам. Дел за гланды. И недовольных будет много. Но я уже сдаю, — Старик наклонился ближе, словно собирался поведать Бесу страшную тайну, — Я хочу отдохнуть. Острова, красотки, бухло без лимита.

В глазах Старика мелькнула искорка смеха, и так же погасла. Слишком жестким человеком был Владлен Вадимович.

Бес одернул полы пиджака, помешал уже заледеневший чай, взглянул на Старика.

— Не могу я теперь, Владлен Вадимович, — тихо проговорил Бес, — Теперь — не могу.

— С какого хрена? — удивился Старик, по его лицу было видно, что отказ Беса от повышения действительно поразил руководство.

— Кое-что изменилось, — туманно проговорил Бес, — Да и я сам стал другим.

Крот видел, как плечи Старика опустились. Он изучал своего приемника, глядя сквозь прищур пытливых колких глаз. Он легко мог бы сейчас проигнорировать отказ Беса. И Бессонову придется принять пост, или отправиться кормить рыб в ближайшем водоеме. Но Старик кивнул. Ударил тростью об пол.

— Мне принесут сегодня, наконец, борщ? Или я так и сдохну от голода?! — рявкнул Владлен Вадимович, отворачиваясь от Беса, словно теряя интерес к теме разговора.

Бес поднялся на ноги, задвинул стул обратно, возвращая его на место. И когда уже сделал шаг по направлению к выходу, тихий голос Старика заставил его обернуться.

— Обращайся, если что, Харитоша, — пробормотал Старков, — Чем смогу — помогу.