Чейс усмехается:

— Ну вот, так намного лучше. А теперь сделай такое выражение лица, как будто не слушаешь их.

Я беззвучно произношу: «Иди на фиг» — и делаю еще один глоток.

— Пойдешь сегодня гулять с Сиенной и Шарлоттой? — спрашивает он.

— Нет. — Я приподнимаю бровь и опускаю чашку на стол. — Конечно же нет. Ни за что.

— Лайла, да ладно тебе…

Мне даже здесь тяжело, а каково будет находиться среди сотни людей, зная, что все они также обсуждают меня?

— Мне кажется, что это неправильно, — говорю я.

— Вечер будет таким, каким его сделаете вы. Сиенна считает, что тебе нужно немного отвлечься, а то ты уже начинаешь сходить с ума на почве Джейка. И я с ней согласен. Это уже нездорово. Айзек захотел бы, чтобы вы пошли. Он бы сказал: «Покажите этому засранцу, что нас так просто не сломить». К тому же Сиенне даже Шарлотту удалось уговорить, ты не можешь кинуть их обеих.

Джейк уже убил троих и почти что сломил нас. Но Чейс по-своему прав. Даже не знаю. Мы с Сиенной и Шарлоттой часто ходили вместе в кафе или бар, веселились. И если у меня получится не обращать внимание на окружающих, то, быть может, вечер в компании подружек — это как раз то, что мне нужно.

— Я подумаю.

— В этом-то и проблема, Лайла. Все, что мы делали после того, как не стало Сонни, это думали. Иди и повеселись с девчонками, ради него и Айзека. Прошу тебя!

— А ты почему не хочешь повеселиться с девчонками?

Он смеется в ответ. Громко, от души. Давно я не слышала этого смеха. Внутри у меня все трепещет, словно бабочки разлетаются во все стороны. Как мне нравится это чувство.

— И-и-и «Оскар» за самый детский вопрос достается…

— Очень смешно, Чейс. Я просто хотела сказать, что сам ты почему-то своим советам не следуешь.

— Ну, может, потому, что ни Сиенна, ни Шарлотта меня не звали? — насмешливо говорит он.

Они хотят выйти, потому что им нужно отвлечься. Нам угрожали — в нашем собственном доме в том числе, — так что нельзя сказать, что там как-то особенно безопасно.

— Я обычно ходил гулять с Сонни и Айзеком.

Опускаю голову. Щеки горят так, что, коснись я их рукой, получила бы ожог третьей степени. Я сижу тут и ною о том, как мне страшно идти гулять и веселиться с подружками, в то время как парни, с которыми обычно ходил веселиться Чейс, оба мертвы. Но прежде чем я успеваю открыть рот, Чейс говорит:

— И не надо извиняться. Перестань сидеть с таким несчастным видом. Ты ничего плохого не сделала. Лайла? Эй, посмотри на меня, я здесь.

Он приподнимает мое лицо за подбородок. Я поднимаю глаза и встречаюсь с его пристальным взглядом.

— Хватит себя изводить из-за каждой ерунды.

— Мне не надо было этого говорить, — морщусь я в ответ. — Я не подумала.

Он со вздохом убирает руку от моего лица и меняет тему:

— Какие планы у твоего братца? Будет жить с нами?

— Ну нет, — качаю головой я. — Он будет жить в гостинице. Мне нравится, что он рядом, но только не в одном доме со мной. Иногда его бывает слишком много. Сейчас он наверняка орет на детективов.

— Вот бы посмотреть, — усмехается Чейс.

У меня такого желания нет. Когда мой брат сильно увлекается, мне становится стыдно за него. Понимаю, Райли просто заботится обо мне, но всякий раз, когда он бросается на мою защиту, я чувствую себя неразумным ребенком.

— Может, допьем поскорее и уйдем отсюда?

— Куда? — приподнимает бровь Чейс. — У тебя свидание с какими-нибудь красавчиком?

Я улыбаюсь. Сердце взмывает.

— Да, именно так. — На секунду у меня возникает чувство, что мы одни во всем мире. — Идем.

Я одним махом осушаю чашку.

— Не обязательно заглатывать все, — смеется Чейс. — Оставь пару капель!

— Ты меня плохо знаешь, — ворчу я и ставлю чашку на стол.

Чейс помогает мне надеть пальто. Свое он не взял. Глупый — на улице жуткий холод. Он пропускает меня вперед, но держится рядом, пока мы пробираемся между столиками. Как только мы проходим мимо, все тут же замолкают как бы невзначай.

Открываю дверь, уперевшись в нее ладонью. На улице делаю глубокий вдох и закрываю глаза.

— Ну, не так уж все было плохо, а? — спрашивает Чейс.

Я открываю глаза и вижу, что он снова ехидно ухмыляется.

— Иногда я просто ненавижу тебя.

— Что-то не верится, Лайла.

Мне и самой не верится. Никогда мне не удавалось возненавидеть его, даже в те времена, когда я засыпала в слезах, потому что он уходил на свидание с другой девушкой. Я столько, столько раз пыталась ненавидеть его с тех пор, как мы познакомились. Но так ничего и не вышло.

Мы с Чейсом идем по студгородку, полицейские идут следом. Я, конечно, благодарна им, но круглосуточное сопровождение меня уже порядком достало. Всего час дня, а на улице уже темнеет из-за свинцовых туч, затянувших небо. Кроме того, очень сыро и холодно. На улице немноголюдно. В студгородке всегда тихо по субботам. При нашем появлении редкие встречные сразу делают вид, что смотрят куда угодно, только не на нас. Наверняка у каждого имеются собственные предположения по поводу того, почему Джейк нападает именно на моих друзей. Самая популярная — я изменила ему с Чейсом. Они понятия не имеют, как обстоят дела на самом деле, и все равно треплют языками, как флагами на ветру.

— Ничего хорошего из нашего похода не вышло, Чейс, признай, — говорю я и заставляю себя поднять на него взгляд.

— Но ты ведь любишь ходить со мной пить кофе независимо от того, смотрят на тебя или нет. Признай.

— А разве я это отрицала? — Эти слова вырываются у меня прежде, чем я успеваю как следует их осмыслить.

Я морщусь. Вроде прозвучало не очень отчаянно. Молодец, Лайла, так держать!

Все остальные знают о моих чувствах к Чейсу. Сонни и Айзек частенько бросали мне понимающие взгляды, а с Сиенной и Шарлоттой я обсуждала свою влюбленность миллион раз. Но я никогда не понимала, догадывается ли об этом Чейс. Может, и догадывается — я всегда плохо скрывала свои эмоции.

Но Чейс ни разу со мной об этом не заговаривал — плохой признак. Хотя в последнее время, еще до этого ужаса, мы немного сблизились. И он совершенно точно приревновал меня, когда узнал, что я иду на встречу с Заком.

— Нет, не отрицала, — шепотом говорит он, заглядывая мне в глаза так, словно это вопрос жизни и смерти.

Мы останавливаемся — не помню, в какой момент.

Я сглатываю — целую горсть песка, не иначе. Чейс не отводит взгляд. Он что, собирается меня поцеловать?

Пожалуйста, пусть он меня поцелует!