Когда врач ушла, Трейси сняла крышку с инкубатора. Она нежно перевернула Джунипер и уложила ее на белое одеяло с рисунком из голубых обезьянок. Она подгибала его, формировала складки и снова разглаживала их, пока наша дочь не оказалась, словно в гнездышке, в полной безопасности. Я не видела нижней части лица Джунипер из-за лейкопластыря и проводов, как и нижней части ее живота из-за повязок, но я была поражена тем, насколько она красива. Она спала. Ее волосы падали на лоб, закрывая дугообразные брови. Ее руки были перебинтованы и подключены к капельницам, а ладошки сжаты в маленькие кулачки прямо под подбородком.

В ее ушах все еще не сформировались хрящи, из-за чего они не держали форму и скрутились. Трейси нежно поправила одеяло. Она не стала возвращать крышку на место, приглашая меня подойти к дочери.

Я тоже решила начать читать Джунипер. На своей электронной книге я открыла первую главу «Винни Пуха». Я прочитала ей о том, как Винни, ухватившись за синий воздушный шар, летел все выше и выше, приближаясь к меду на дереве. Он убедил себя в том, что выглядел как туча, и думал, что пчелы никогда его не заметят и не ужалят. Он был в этом уверен, пока Кристофер Робин не сказал, что он похож не на тучу, а на медведя, который летит на воздушном шаре.

На следующий день к нам пришла новая медсестра Барбара, которая явно не привыкла подслащивать пилюлю родителям.

У Джунипер снова отказывали легкие… Ей вводили стероиды для укрепления легких, но они могли замедлять мозговое развитие. Барбара сказала, что их назначают лишь тем младенцам, кто без них умрет. Какое-то время Джунипер числилась в их списке.

Я смотрела на медсестру и пыталась интерпретировать ее слова. Мой ребенок будет умственно отсталым? Или у него будет слишком маленькая голова? Была ли я благодарна ей за откровенность или хотела ударить ее по губам?

Барбара продолжала. Она считала, что легкие Джунипер отказывают. «Жутко, что с ней это случилось так рано, — сказала она. — Ой, дети с такими проблемами меня пугают».

Трейси могла бы сказать, действительно ли все было так страшно, но в тот день у нее был выходной.

Навестить нас пришел Майк. Мы с Майком наблюдали за тем, как специалист по дыханию готовится взять у Джунипер кровь на анализ.

«Следи за показателями, пока она это делает», — сказала я Майку.

Специалист по дыханию проколола стопу нашей дочери. При этом показатель содержания кислорода в крови упал до семидесяти с небольшим, а пульс стал меньше ста. Раздался тревожный сигнал.

«Не знаю, сколько еще я смогу выносить такой стресс», — сказала я. Я снова пряталась. В тот день я оставалась дома практически до четырех, боясь повредить кокон спокойствия, внутри которого я находилась. Бывали ночи, когда я даже не хотела звонить в отделение интенсивной терапии, чтобы узнать о ее самочувствии.

Если все это — наказание за то, что я так сильно хотела этого ребенка, то, может быть, если я не буду приезжать в больницу и звонить, с Джуни ничего плохого не случится? Возможно, я была причиной всех бед.

«Я боюсь открывать глаза», — сказала я Майку.

Он ответил, что мне нужно ненадолго сбежать из больницы. «Я думаю, что здесь очень плохая энергетика», — сказал он.

Он, вероятно, был прав. Но вдруг она умрет, пока я буду ходить по магазинам или сидеть в кафе? Вдруг это наши последние часы вместе? Как я могу их упустить? Как я пойму, что могу ненадолго отлучиться и с ней за это время ничего не произойдет?

— Я просто хотела ребенка, — сказала я. — Это абсолютно обычное и нормальное желание.

— Ты ни в чем не виновата, — ответил он. — Это просто случайность.

Я в это не верила. Никто не должен быть настолько несчастным. Он держал мою руку, и я подумала, доведется ли ему подержать на руках Джунипер. Если да, то она непременно почувствует себя в безопасности.

— Она с нами, — сказал он. — Три недели назад мы и не думали, что ей это удастся.

Ведь я не могла взять ее на руки, не могла забрать домой. Мне нужно было время, чтобы понять, реальна ли она.

— Если бы все это было сюжетом книги, — сказала я, — я заглянула бы в ее конец.

— Послушай, — ответил Майк, — ты справишься. У тебя все получается. Каждый день случается что-то ужасное.

— Ты прав, — сказала я, и мы замолчали.

Джунипер не умерла в тот день. На следующий тоже. Еще неделя… Я страшно боялась, что она умрет в День матери, но этого не произошло. Праздничный день наступил и прошел, но он ничем не отличался от других дней, хотя я была практически уверена, что это будет единственный День матери, с которым меня можно было бы поздравить.

Она не умерла, но изменилась до неузнаваемости. Все из-за сильного отека. Ее голова деформировалась, наполнившись жидкостью. Джуни не могла ни двигаться, ни открывать глаза. Ужасное зрелище. Я никому об этом не говорила, но однажды при мне появился на свет мертворожденный щенок, который выглядел как она. Его вид так сильно меня напугал, что я завернула его в салфетку и засунула в пакет.

Сидя, ссутулившись, на табурете рядом с инкубатором все на тех же нескольких квадратных метрах, которые за последний месяц стали нашей клеткой, я старалась выстроить для Джунипер целый мир. Я говорила с ней обо всем. Я всегда начинала одинаково: «Здравствуй, красавица. Мама рядом. Я так тобой горжусь». Она была на успокоительных и не реагировала. Я все время думала о звуке моего голоса, его ритме и тоне. С Богом я тоже разговаривала, но мысленно. Я просила его подарить Джунипер хотя бы один хороший день. Она прожила больше месяца, но каждый день приносил ей боль. Ее держали на руках только один раз. Я не знала, что именно она ощущала, когда к ней прикасались. Разве можно жить без смысла жить дальше?

В конце концов слова кончились. Я взяла «Винни Пуха» и читала о Буке, Слонопотаме и экспедиции на Северный полюс. Я надеялась, что мой голос способен успокоить ее.

Я понимала, что выбранные нами книги рассказывают о любви, вере, дружбе и преемственности поколений.

Я читала ей сказку, где речь шла о большой зеленой комнате с телефоном и красным воздушным шаром. Мы придумывали свои концовки каждого дня: «Доброй ночи, доктор Шакил! Доброй ночи, Трейси! Доброй ночи, капельница! Доброй ночи, дыхательный аппарат!»

Мы закончили читать книги «Винни Пух и все-все-все» и «Дом на пуховой опушке». Когда Пятачок прижался к Пуху и взял его лапу, я расплакалась. Я взглянула на своего спящего ребенка и прочла: «Просто хотел убедиться, что ты рядом».