Наваждение разрушил телефонный звонок. Нейтан отстранился, недовольно сжав челюсти, достал мобильник.

— Что?

Его раздраженный голос привел меня в себя. Я прижалась спиной к стене, хлопая глазами и хватая ртом воздух. Что. Я. Творю?!

— Где вы? Вы не взяли ключ, — из-за непосредственной близости я слышала и вторую сторону разговора.

Глаза Нейта на миг удивленно распахнулись, потом парень расстроенно качнул головой:

— Да, мы уже поняли.

— Что с тобой? — с подозрением уточнил Адриан Георгиевич. — Ты тяжело дышишь?

— Просто уже иду за ключом, — не моргнув и глазом соврал парень. — По лестнице поднимаюсь. Сейчас буду.

И, не дожидаясь реакции преподавателя, нажал на отбой. Спрятал телефон в карман, бросил на меня нечитаемый взгляд и быстро вышел.

Как только хлопнула дверь, я прислонилась затылком к стене и попыталась выровнять дыхание. Почему я ему поддаюсь? Каждый раз позволяю ему делать со мной все, что ему заблагорассудится? Все ведь замечательно, пока его губы не касаются меня. Но в его поцелуях я каждый раз буквально тонула, забывая свои решения не сдаваться и не поддаваться ему. Его обаянию, его красоте, его голосу и взгляду, в котором иногда горело слишком многое. Можно ли такое сыграть? Можно ли мне… поверить ему?

Дверь приоткрылась, являя мне голову Нейтана, снова пребывающего в несколько игровом расположении духа:

— Идем. Мы должны провести хотя бы пару линий за это время, чтобы у этого белобрысого не возникло вопросов, чем мы занимались. Или ты хочешь продолжить и именно этим все и объяснять?

Он обольстительно улыбнулся, глядя слишком уж провокационно.

— Не дождешься, — раздраженно отозвалась я и, оттолкнув его с дороги, направилась к кабинету литературы.

Верю я ему или нет, это не должно значить, что я должна ему во всем потакать. И я не буду! Главное в этом деле не дать ему себя поцеловать. А то ведь в таком случае я за себя не ручаюсь.

Через пару шагов брюнет меня догнал и попытался приобнять, но я гордо вырвалась и ускорила шаг, оставаясь впереди. Но у самой двери мне приходится остановиться и покорно ждать гордого обладателя ключа. Нейт отпер дверь и с коварной улыбкой открыл створку, пропуская меня.

— Только после вас, — сложив руки на груди, и состроив покер-фейс, сообщила я.

Парень прищурил глаза, окинул меня подозрительным взглядом и все же вошел первым. Я удивленно вскинула бровь. Да ладно? Он вот так просто последовал моим словам? Вот уж удивительное дело!

Но более того, Нейт так же не стал затеивать свои игры и сразу подошел к столу, развернул ватман и принялся за работу. Пока я диву давалась, какой он трудолюбивый, хитрец быстренько дописал надпись и уселся на стол, протянув мне карандаш:

— Твоя очередь.

С опаской возрадовавшись его благоразумию, я забрала инструмент и занялась орнаментом. Мне тоже оставалось совсем чуть-чуть, скоро можно будет приступать к покраске. Нужно заканчивать работу, а то с такими темпами мы и опоздать можем ко дню Х.

И я проводила линию за линией, отринув тленность бытия и обозначив завершение контурного орнамента как смысл жизни. Уверяя себя, что все остальное просто не имеет значения. Особенно сидящий рядом на столе Нейтан. Стульев ему, что ли, нет?

— Что мне сделать, чтобы ты мне поверила?

Хорошо, что в этот момент я отвела карандаш от холста, раздумывая над деталью узора, а то от неожиданности рука дернулась бы. Он задал этот вопрос так, будто до этого мы вели задушевную беседу, а не работали в полном молчании. Но я все равно не собиралась отвечать. Когда я ем… то есть, когда я рисую, я глуха и нема, вот! Некогда мне дела душевные разбирать. Тем более что поверить ему хотелось просто так, бездоказательно. Но гордость и упрямство не позволяли в этом признаться.

— Ты меня слушаешь?

Боковым зрением я уловила, что он склонил голову набок, но не позволила себе среагировать ни на движение, ни на вопрос. Не слушаю, глуха я, как и было решено ранее. Мне вот нужно лепестки дорисовать и цвета для них подобрать.

— Лиана?

Ну, неужели он не видел горящую надо мной надпись «игнор»? Она что, недостаточно ярко горела? Али он читать не научен, болезный? Но это я уже утрировала.

Нейтан тем временем обижено замолчал. Или не обижено, я не смотрела. В силу этого мне оставалось только гадать, проникся ли он важностью моего молчания или же готовил какой-нибудь коварный план, чтобы добиться своего. По опыту я бы поставила на второе, но можно же побыть оптимисткой и предположить, что он одумался? Все тот же опыт твердил, что нельзя, и это побуждало меня быть настороже, ожидая его следующего действия. Но вот я уже и завершила орнамент, а он все продолжал сидеть тихонько, аки мышка. Очень хотелось бросить на него взгляд, узнать выражение лица, но я себе не позволила. Только достала предоставленные Адрианом Георгиевичем кисти и принялась раскладывать их веером, чтобы проще было выбирать нужную.

И вот когда последняя из них легла на стол, Нейтан пришел в движение, судя по всему, решив действовать кардинально — взял и улегся на стол, использовав кистяной веер как подушку и выжидающе глядя на меня снизу вверх.

Я окинула получившуюся картину беспристрастным (я надеюсь) взглядом, отступила в сторону и принялась выбирать краски. Столько дел, столько возможностей, просто глаза разбегаются. Какой Адриан Георгиевич молодец!

— Знаешь, а я кот-оборотень, — неожиданно заявил парень, перевернувшись на живот и подперев голову ладонями.

Я даже бровью не повела, несмотря на то, что сильно захотелось усмехнуться и вопросить «Боже ж мой, умнее ничего не придумал?». Не буду я на провокации поддаваться, я сильная и независимая девушка, вот!

— Правда! — продолжил парень после короткой паузы, скорее всего подразумевавшей мой ответ. — У меня даже хвост есть!

Я повернулась к нему, мимолетом отметив, как он удовлетворенно подобрался, но тут же разочаровано уронил голову с ладоней — я непоколебимо изучила нарисованные по углам плаката цветы и снова вернулась к краскам. Взять вот этот красный? Или тот фиолетовый?

— Возьми вот этот, — сдавшись, Нейтан протянул мне баночку более темного красного оттенка, чем находящийся у меня в руках.

Я окинула ее задумчивым взглядом и кивнула, готовая к возгласу наподобие «О, Боже мой, она меня заметила!», но нет. Строя из себя примерного мальчика, парень слез со стола,