Ронни любил хорошие манеры. Был очень хорошо воспитан в старомодной консервативной итальянской семье. Его мать была милейшей женщиной. Отец – очень строгим и консервативным. Поэтому Ронни был настоящим джентльменом. Он знал, как постоять за себя, когда это было необходимо. Он боролся до конца. Но всегда уважительно и вежливо вел себя со всеми, с кем встречался. Это одно из качеств, которые мне в нем очень понравились с самого начала.

Ронни наслаждался общением с людьми. Мог разговаривать с кем угодно, будь вам восемь лет или восемьдесят. Не имеет значения. Он был приятным собеседником, но и слушать умел. Знал, как расположить к себе человека, помочь открыться. Умел показать человеку, что тот для него действительно что-то значит. Ронни относился к собеседнику с теплотой. У мужа к этому был настоящий талант. Это была не показуха; Ронни действительно заботился об окружающих.

Все это еще до того, как я увидела Ронни на сцене. Его первые концерты с Rainbow состоялись лишь через несколько месяцев после того, как летом 1975 года у них вышел первый альбом. Они начали с концерта в Канаде, на Montreal Forum. Это большая арена, но не думаю, что они собрали аншлаг.

Помню, была с ним в Нью-Йорке перед следующим шоу, в Beacon Theater. Это театр стандартных размеров, который вмещал, может быть, три тысячи человек, и на этот раз весь театр был битком. Помню огромную сценическую декорацию в виде радуги, она простиралась через всю сцену метров на двенадцать и горела благодаря трем тысячам лампочек, но как-то не особо смотрелась. Зачастую во время тура она вообще не зажигалась. Ричи реально бесился. Эта штука стоила бешеных денег. Я бы сказала, целое состояние.

Главным образом, я помню, как после концерта мы с Ронни сидели за столом где-то в ресторане и все говорили, и говорили, и говорили, и вдруг поняли, что все уже ушли, а заведение закрывается. Мы уже любили друг друга, но теперь стали еще и лучшими друзьями.

Еще я помню, насколько мы с Ричи сблизились. Он всегда хотел, чтобы я вместе с ним давал интервью прессе и радио. Венди он сказал, это потому, что я умею говорить, а он нет. Тогда-то я и понял, насколько он на самом деле был стеснительным. Он ведь часто казался тем еще засранцем, но мы здорово проводили время. Ему нравилось мое чувство юмора, скорее британское, нежели американское. Мы дополняли друг друга не только как музыканты, но и как друзья. На самом деле мы с Ричи были очень-очень близки. И я думал, так будет вечно.

Дэвид Ковердэйл однажды назвал Ричи «интересной группкой ребят». Теперь я понял, о чем он говорил. Ричи был самым непредсказуемым и раздражающим, однако, несомненно, талантливым парнем, с которым мне доводилось работать. Мы с ним попадали во множество потрясающих приключений. Веселье тогда действительно было весельем, и единственное правило для того, чтобы быть в успешной рок-группе – постоянно эти самые правила нарушать. Тем не менее я уже успел похулиганить, когда воровал машины и в юности приставал к девчонкам. Теперь же мне было тридцать с небольшим, и, хоть я и не успокоился, любой, кто сталкивался со мной, может сказать, что я никогда не увлекался тяжелыми наркотиками. Любил время от времени покурить травку, но не более. Мне нравился крепкий английский эль. Что же до девочек, то я был настолько влюблен в Венди, что хотел брать ее с собой на гастроли, в студию, везде, куда бы мы ни ехали. Фанатки, готовые на все, меня просто-напросто больше не интересовали.

Мне нравилось веселиться. Ричи, безусловно, тоже. В дороге мы так круто «отжигали», что привыкли с Венди даже не распаковывать чемоданы, зная, что нас могут вышвырнуть из отеля, в котором мы остановились. И такое случалось много раз.

То же самое касалось и остальных участников Rainbow, которые приходили и уходили. На вершине списка был Джимми Бэйн. Чем больше я узнавал Джимми, тем сильнее любил этого парня. Он был одним из тех, кто выглядел так, будто родился в гастрольном автобусе. Остальные ребята тоже оказались классными.

Как и все лучшие барабанщики, Кози был настоящим зверем. Не любил громить номера отелей как Муни (Кит Мун) и Бонзо (Джон Бонэм), но разыгрывать любил еще как. Однажды вечером в городе Тронхейм, Норвегия, мы вышли из отеля и спросили, во сколько закрывается бар, и нам сказали, что он открыт до полуночи. Отлично! Но когда в 22:30 мы вернулись после концерта, все было закрыто. Печально! Бар находился за коваными железными узорчатыми воротами, но между ними и стеной виднелось небольшое отверстие. Умирающий от жажды, худой Кози пролез через щель и принялся через эти решетки всем передавать бутылки с бухлом, а мы жадно их глушили.

Портье услышал шум и вышел посмотреть, что происходит. Он не на шутку разозлился, когда увидел Кози в баре. Портье тут же схватил ключи, открыл бар и зашел, чтобы выгнать Кози, а тот уже успел вылезти через щель, закрыв портье! Мы валялись со смеху. Венди схватила фотоаппарат и сфоткала портье. Бедняга бренчал по решетке, а лицо его побагровело от гнева. Мы убежали и спрятались в своих номерах. Спустя полчаса прибыла полиция и всех вышвырнули из отеля.

Говоря о безумных барабанщиках, никогда не забуду, как мы летали в Лондон и в самолете я оказался между Ричи и Китом Муном. Они заметили какого-то мужичка и решили, что он слишком модный и высокомерный, строгий чопорный бизнесмен. Муни решил превратить полет этого бедняги в настоящий ад. Подошел к нему с бокалом вина и наглядно поскользнулся, вылив напиток ему на рубашку. Джентльмен пожаловался, и где-то за час до прилета в аэропорт Хитроу нас проинформировали, что за эту выходку Кита арестуют. Кит решил, так дело не пойдет, поэтому ушел и заперся в туалете, разорвал на себе спереди футболку, затем натолкнулся на колено обидчика, и возникла ссора. Муни утверждал, что бизнесмен схватил его и разорвал футболку! Не будь Кит таким замечательным барабанщиком, он бы стал великолепным актером. Разумеется, когда мы приземлились, полиция ждала нас возле выхода, но вместе того, чтобы арестовать Кита, повязала мужичка!

За кем нужно было действительно приглядывать – так это за Ричи. Когда Джимми Бэйн впервые пришел со мной в лондонский дом Ричи, Блэкмор провел нас в свой частный бар и сказал, что скоро вернется и будем джемовать. А тем временем мы собирались