а для меня, как и трехмесячный тур, который мы тем летом собирались откатать по Штатам, это считалось огромным успехом. Однако мы по-прежнему не тянули на роль хедлайнеров на аренах, но шоу, которые мы играли в театрах и концертных залах, прошли на ура – этому выражению меня научила Венди.

По-настоящему я испытывал кайф, когда тем летом мы отыграли первый сольный тур в Британии и Европе. Мы дали десять шоу в Великобритании и завершили двумя аншлагами в «Хаммерсит-Одеоне», легендарном лондонском театре. С личной точки зрения было приятно, что тур назывался просто Rainbow, а не Ritchie Blackmore’s Rainbow, хотя в других частях света многие продолжали использовать прозвище Blackmore’s Rainbow, когда какой-нибудь нервный промоутер надеялся «навариться», используя связь с Deep Purple.

Дела шли невероятнейшим образом. Была лишь одна загвоздка. После финального шоу британского тура на заполненном City Hall в Ньюкасле Ричи вознамерился уволить Тони Кэри. Думаю, официальная причина, которую Ричи озвучил, заключалась в том, что Тони где-то переборщил. Либо его игра слишком все усложняет. Что? Я этого не понимал. Все на наших выступлениях должно быть в свободной форме, прогрессивно и никаких ограничений. Но только не для Тони. Уволен без всякого предупреждения.

Прежде чем начать европейскую часть тура, появилось несколько выходных дней, которые мы провели в Лондоне, и обстановка была напряженной. Кто же придет на место Тони? А хватит ли нам времени, чтобы отрепетировать материал с новым участником? Похоже, мы чертовски не вовремя уволили клавишника, который к тому же не только держал ритм. Тони отвечал еще и за оркестровки и соло. Кто же сможет взять на себя эту роль и исполнить по команде волшебника?

Видимо, Ричи думал так же, потому что Тони внезапно вернули, так же быстро, как и выставили. Никто ничего не обсуждал, и в течение нескольких следующих недель мы исколесили полдюжины европейских стран, включая десять шоу в Германии, где у нас на разогреве выступала малоизвестная австралийская группа AC/DC, чей вокалист Бон Скотт – в чем я не раз успел убедиться – почти так же, как и я, любил выпить крепкого эля.

Здорово, что и Венди была со мной. Это ее первая поездка домой в Англию с тех пор, как тремя годами ранее она уехала в Лос-Анджелес. Открывая разные английские города с женой-англичанкой, я с большим пониманием и наслаждением изучал мир вокруг. Затем, в Германии, пригодился ее, как она называла, «школьный немецкий». Столь сильной независимой женщине вроде Венди не всегда было просто найти себе занятие на гастролях, но она показала себя стойким оловянным солдатиком. Следила за тем, чтобы за мной был надлежащий уход, кормила меня и была со мной, и в горе и в радости. Она была хорошей женой, коей себя не считала, но стремилась к этому. Всегда работала, полагалась исключительно на себя и пыталась все делать самостоятельно.

Затем случилось событие, ставшее для меня очередной большой переменой в жизни – мы отправились на гастроли в Австралию и Японию. Я никогда не был ни в одной из этих стран, поэтому понятия не имел, чего ожидать, за исключением того, что мне говорил Ричи, и звучало это почти неправдоподобно. Публика в Австралии такая же, как и в Америке – громкая, неистовая и готовая ко всему! Японская публика оказалась совершенно другой, нежели где-либо еще в мире. Полная энтузиазма, но очень тихая, когда группа играет на сцене. Им нравилось слушать. А если им нравилось то, что они слышат, в конце они сходили с ума.

Так все и оказалось. Мы прибыли в Австралию в начале ноября, когда у них только начиналось лето, и приняли нас потрясающе. Концерты прошли с огромным успехом. Hordern Pavilion в Сиднее вмещал свыше пяти тысяч человек, и мы отыграли там два вечера, а также четыре шоу на Festival Theatre в Аделаиде. Два шоу отыграли в Мельбурне и по одному в Перте, Брисбене и Ньюкасле. В Сиднее, после второго концерта, выдался выходной, и возникло ощущение, что в город приехал цирк на колесах. Все хотели с нами встретиться и зависнуть. Остальную часть времени мы проводили в самолетах, пересекая эту огромную страну.

Однако следующей нашей остановкой был город, от которого мне реально сорвало крышу – Токио, Япония. В 1976 году приехать в Токио – все равно что побывать на другой планете, особенно если ты – рок-звезда. В аэропорт нас приехали встречать около восьмисот человек. Когда мы добрались до отеля, нас окружили фанаты. Мы чувствовали себя как Beatles.

Когда я находился в Японии, мне было все равно, что они связывают Rainbow с Deep Purple – точнее это касалось Ричи. Японцы ценили историю, но были не прочь принять и новое. Все, с кем я общался – от фанатов до критиков и бизнесменов – стали моими друзьями. Мне нравились их хорошие манеры, они относились с взаимоуважением и почтением. Джимми Бэйн, безусловно, самый милый лидер нашей толпы в таких ситуациях, и кое-кто из остальных ребят наслаждался баней, где к 1970-м гейши уже умели оказывать музыкантам горячий прием.

Меня больше поразили здания – настолько футуристические – и люди – совершенно на другом уровне. Культура, еда, и глубокое погружение в музыку… первые гастроли по Японии были сродни какой-то сбывшейся мечте. Затем состоялись и сами шоу. Везде мы были заявлены хедлайнерами. Сплошные арены. Появлялось ощущение, что все гораздо круче и успешнее, чем я воображал.

Начали мы в Токио на спортивных аренах вместимостью 10 000 человек, затем на две недели отправились дать одни из лучших своих концертов: Осака, Нагоя, Киото и Фукуока. После чего вернулись в Токио, в легендарный «Будокан», чтобы завершить тур двумя подряд выступлениями перед публикой около 30 000 человек.

Теперь же наши шоу вышли на совершенно другой уровень. Сцену украшала радуга, и на этот раз все работало, и вечер начинался с записи Джуди Гарленд[30], произносившей классическую цитату из фильма «Волшебник страны Оз»: «Тото, у меня ощущение, что мы больше не в Канзасе, а где-то высоко над радугой!».

И после последнего слова группа врывалась с песней «Over the Rainbow», после чего молниеносно переходила к безумно потрясающему новому номеру «Kill the King», построенному вокруг свирепого барабанного ритма Кози.

К счастью, мы записали несколько шоу, и, поскольку за пультом сидел Мартин Бёрч, все сделано профессионально. Я очень рад, что нам это удалось. Из всех невероятных шоу, что мы дали с Rainbow, я бы хотел оставить