налить выпить. Когда Ричи не пришел даже спустя полчаса, мы с Джимми приняли предложение и принялись бухать. Спустя час Ричи вернулся, они с Джимми достали инструменты, и мы начали играть – как вдруг наверху раздались громкие шаги. Это была Бэбс, красивая блондинка, бывшая танцовщица из клуба Reeperbahn в Гамбурге, на которой Ричи был женат. Ричи покачал головой, извинился, и мы вернулись в бар. Ричи явился снова, держа в руках бутылку шотландского виски. Дал ее нам и спросил, не подождем ли мы его в машине. Вскоре мы услышали, как в доме что-то бьется, подняли голову и увидели в окне верхнего этажа, как тень Ричи пытается увернуться от ламп и других летящих в него словно ракета предметов. Несколько минут спустя он вылетел из входной двери и сказал водителю Ферги «уносить ноги!». Но, прежде чем мы смогли смыться, из окна спальни полетело несколько предметов одежды и гитары Ричи. Ферги мастерски их объехал, и мы умчали.

Единственным вторым американцем в новом составе группы был Тони Кэри. Отличный музыкант, но не настолько врубался в едкий британский юмор, который обожал Ричи. В результате Ричи постоянно цеплялся к Тони. Вечно его разыгрывал. Тони не всегда понимал, что это шутка, отчего Ричи издевался над ним еще больше. В результате между ними возникло недопонимание, и Тони пришлось уйти. Хотя в музыкальном плане он вписывался идеально.

Наш первый совместный тур под вывеской Ritchie Blackmore’s Rainbow в конце 1975-го ограничился Штатами и состоял чуть больше чем из десяти шоу. Выступали в театрах и концертных залах, собирая максимум несколько тысяч человек. Поскольку был всего один альбом, сложно было устоять перед соблазном украсить сет несколькими хитами Deep Purple – «Smoke on the Water» была бы очевидным выбором, – но надо отдать должное Ричи, он отказался это делать. Позже мы действительно заигрывали с прошлым Purple, особенно в песне «Mistreated», сногсшибательной балладе с альбома Burn, но к тому времени такое происходило скорее по собственному желанию, нежели в силу необходимости.

Вместо этого для первого тура мы добавили несколько совершенно новых номеров, которые станут для нас классикой: «Stargazer» и «A Light in the Black». Обе песни войдут в следующий альбом, и каждая будет длиться больше восьми минут. Однако поначалу они могли тянуться почти вечность. Вот так я начал понимать, почему Ричи столь отчаянно настаивал, что для живых выступлений ему в группе нужны другие музыканты. В зависимости от настроения Ричи, «Catch the Rainbow» могла длиться почти двадцать минут; «Still I’m Sad», длившаяся на альбоме всего три с половиной минуты, превратилась в одиннадцатиминутную «закрывашку» грандиозных масштабов.

Такое музыкальное путешествие невозможно совершить без высококлассных феноменальных музыкантов. Как в Deep Purple. В лице меня, Кози, Джимми и Тони Ричи собрал потрясающую группу, каждый вечер более чем способную выдать исполнение на высочайшем уровне.

Я и сам стал прибавлять и развиваться как фронтмен. Решил использовать более индивидуальный подход, чтобы установить отношения с публикой. Rainbow вели себя с аудиторией совершенно не так, как я со временем привык в Elf. Мы не просто классно проводили время. Теперь, стоя на сцене и исполняя вокальные партии, я представлял, что смотрю в глаза каждого пришедшего и пою исключительно для него. Представляя публике песню, я никогда не выкрикивал, а просто говорил с ними, будто у нас личная беседа.

Отчасти это потому, что я всегда ненавидел фронтменов, которые просто орут и глумятся над публикой, воспринимая ее как толпу идиотов. Я всегда считал такое поведение грубым. В основном это потому, что я начал всерьез относиться к своему выступлению на сцене. Мне по-прежнему нравилось здорово проводить время и веселиться, но я действительно отвечал за каждое сказанное и спетое мною слово. И хотелось, чтобы пришедшие на концерт это знали.

Как только первый тур подошел к концу, Ричи опять всех погнал сочинять и репетировать новый материал, будучи готовым пойти непосредственно в студию и записать следующий альбом. Очень разумный ход. Чувствуя энергетику и адреналин после гастролей, мы были готовы пойти и рубить. Снова засели в Musicland в Мюнхене вместе с Мартином Бёрчем и большинство треков записали всего за пару дублей. Мы ведь уже играли большинство песен живьем, что значительно ускоряло процесс. В «Starstruck» можно ощутить эту энергетику. В то же самое время Ричи был не прочь добавить различные тесситуры, которых можно достичь лишь в студии – особенно это касалось песни «Stargazer», где он прибегнул к помощи мюнхенского филармонического оркестра, чтобы сделать более объемное и возвышенное звучание.

Греющих душу песен вроде «Catch the Rainbow» на пластинке не было; зато мы могли похвастаться замечательной концертной группой, постепенно начинавшей поигрывать музыкальными мускулами. Мы назвали альбом Rising – и мне казалось, что имя подходит: словно палящее солнце восходит над древним горизонтом. Это был альбом-заявление, который проложит путь ко всему, чего мы с Ричи достигнем в музыкальном плане, на протяжении всей карьеры, вместе и порознь. Ричи использовал дар и умение играть амбициозный неоклассический рок. Я продолжил исследовать в текстах мир фантастики, но все они с тайными посланиями, и многое из того, что я пишу, напрямую связано с моей жизнью.

Я никогда не объяснял, что значат для меня мои тексты. Если вы прочитали книгу до этого момента, то вам не нужно меня об этом просить. В то же самое время важнее всего, как слушатель интерпретирует слова и музыку в тот или иной момент – это и есть настоящая магия и волшебство.

Не все мои тексты о фантастическом вымышленном мире. «Starstruck» я написал о настоящей фанатке, которая настолько сходила с ума по Ричи, что приезжала и появлялась везде. Мы выступали в Париже – и она туда. В Лондоне – и она тут как тут, прямо в аэропорту. Однажды даже приехала к дому Ричи и пряталась в кустах!

Когда в мае 1976-го вышел альбом Rising, рецензии оказались повсеместно прекрасными. Люди говорили о пластинке чуть ли не как о втором пришествии хеви-метала и по сей день так считают. Альбом стал очередным постоянным участником хит-парадов не только в Великобритании и Европе, но и в Германии, и Японии – странах, которые по прошествии лет станут для меня и Ричи очень важными. Единственной страной, где Rising продавался плохо, была Америка. Продано примерно столько же, сколько и копий первого альбома; она просто не попала в Топ-40. Ричи не мог понять, почему, ведь он привык видеть свои пластинки в американском хит-параде,