Когда настало время сочинять, правила были простыми: Ричи писал музыку. Я писал слова и бо́льшую часть мелодий. В песнях, которые я сочинял с Ричи для первого альбома, присутствовал некий стиль Ренессанса. В Elf мы любили здорово проводить время и вышли за эти пределы лишь на последнем альбоме. Теперь же мне выпал шанс себя превзойти. Зачастую мы с Ричи обсуждали это далеко за полночь; хотели, чтобы Rainbow получился неким музыкальным симбиозом тяжелого рока и тяжелых классических тем. То, что я писал, нельзя назвать поэзией, но хотелось сказать нечто большее, чем «детка, я тебя люблю». Этого требовала музыка, которую мы сочиняли с Ричи.

Будучи с детства заядлым любителем книг, я предпринял попытку привнести некоторые любимые темы в лирику. Я всегда был своего рода мечтателем. Погружался в вымышленные миры, читая научную фантастику и то, что помогало развить воображение. Думаю, между научной фантастикой и эрой мифологии много общего, и все это я применил в текстах, которые писал, чтобы они сочетались с музыкой Ричи – на порядок превосходившей все, что он делал в Deep Purple с момента их зенита славы вместе с Гилланом-Дровером. Теперь, когда от Ричи никто не требовал играть более современную смесь фанка и рока, он дал себе волю. Работа с ним повергала меня в трепет. Я многому научился.

Мы сочиняли и репетировали, пока не настало время записываться. Выбрали студию Musicland в Мюнхене, где Purple записали несколько альбомов. Здесь же записывались Zeppelin, Queen и Rolling Stones. Находилась студия на цокольном этаже отеля «Арабелла-хаус», и еще мы там оставались во время записи. Ричи нравилось все немецкое – даже Бэбс (Барбара), его жена, была немкой – и, похоже, в этой тевтонской обстановке он оживал. Студией Musicland заправлял Джорджо Мородер, который делал карьеру Донне Саммер, но рок по-прежнему правил бал, особенно в Германии.

Если мы не сидели в студии, то регулярно зависали в двух клубах города: Tiffany’s, логотип которого жутковатым образом напоминал «Ричи», и в заведении Sugar Shack («Сахарный домик»). Там я познакомился с замечательными людьми, с которыми дружу по сей день. И если заведение, в котором мы сидели, закрывалось, мы просто шли в студию и продолжали вечеринку.

Отрываться мы не забывали, но и работали так же усердно, как и играли. Песен для альбома было еще недостаточно, поэтому мы сочиняли по ходу записи. Ричи придумал рифф, и я знал, что он станет основой. Назывался он «Man on the Silver Mountain», и я оказался прав. По атмосфере он напоминал «Smoke on the Water», и прошлое Ричи тут же было связано с нашим настоящим. Еще мы записали «Still I’m Sad», которая в исполнении Ричи вывела наш композиторский талант на совершенно новый уровень.

Мелодичные, западающие в душу части, похоже, просто волшебным образом писались сами по себе. Многие песни, ставшие краеугольными камнями моей карьеры, были написаны именно тогда: «Man on the Silver Mountain», позже выбранная в качестве открывающей альбом, мгновенно стала классикой. Мы знали это, еще когда сочиняли. В «Catch the Rainbow» также чувствовалась атмосфера Хендрикса. Но возможность, которую Ричи дал мне как певцу, показать себя и то, кем я на самом деле являюсь, выйти на другой уровень, стала для меня бесценной. Ричи, разумеется, великолепен и поразителен. Он не только замечательный музыкант, но и прекрасный музыкальный идеолог.

У нас имелось множество классных рок-н-рольных номеров, которые мы могли бы придумать с закрытыми глазами, но именно в песнях вроде «Catch the Rainbow» и еще одном эпике, красивой «Temple of the King», мы с Ричи укрепили свою репутацию творческих партнеров. Вот почему мне было тяжело, когда руководство – менеджмент, звукозаписывающая компания, концертные агенты и промоутеры – решили, что с коммерческой точки зрения выгоднее будет переименовать группу в Ritchie Blackmore’s Rainbow. Так же мы и назовем альбом.

Разумеется, я понимал причину. Но это был 1975 год, и все считали, что настоящие рок-артисты ничего не делают только из коммерческих побуждений. Я поговорил с Ричи, и мы решили, что группа будет называться Ritchie Blackmore and Ronnie James Dio’s Rainbow. Но когда вышел первый альбом, было написано: Ritchie Blackmore’s Rainbow! Стало ли это камнем преткновения между нами? Ну, учитывая, что я помогал в написании всех песен и пел их, коротким ответом будет «да». Но что поделаешь? Нюни разводить? В любом случае было уже поздно. Надо было брать быка за рога.

По возвращению в Лос-Анджелес требовались еще некоторые незначительные изменения, а затем все было готово. Все мы считали альбом шедевром, кроме Ричи, и он имел на то все основания, потому что на кону стояла именно его репутация, и он не мог вести себя так же позитивно, как мы – никому не известные музыканты. Спустя годы, записывая первый альбом Dio, Holy Diver, я ощутил ту же тревогу, а остальные участники группы считали пластинку эпичной. И Ричи был единственным, кто рисковал жизнью и репутацией. Он совершенно не спешил делить шкуру неубитого медведя.

Последние несколько дней мы провели за тусовками и весельем, после чего сели на самолет в Калифорнию. В последний вечер закатили пирушку. Отправились в город попрощаться с любимыми клубами и вернулись в пять часов утра, чтобы еще немного выпить в студии. Один из дорожных техников, чье имя я называть не буду, но кто вел себя как одна из наших нянек, пока мы работали над альбомом, обнаружил в подвале открытую дверь и нашел несколько пятнадцатилитровых контейнеров, полных производственных средств.

Перед отелем находился большой фонтан, который в 8 утра по таймеру начинал брызгать водой. Ну как тут устоишь! Роуди протащил по ступенькам два контейнера и вылил их в почти пустой фонтан. Проснулись мы, радуясь прекрасному мюнхенскому солнцу, счастливые и расслабленные, что летим домой. Я одернул шторы, чтобы встретить замечательный день, и взглянул вниз на теперь уже не существующий фонтан. По всему фасаду здания разлетались брызги воды. Все это распространилось и на улицы и забрызгало машины, припаркованные той ночью. И пока мы осмотрительно выехали из отеля, увидели, что персонал, включая менеджера, фактически валяется со смеху. Ребята, добро пожаловать в безумный мир настоящего рок-н-ролла, подумал я. Это сумасшествие невозможно переплюнуть!

Но оказалось, что возможно – и переплюнули.

Прежде чем выпустить альбом, нужно было сделать несколько студийных наложений. Мы с Ричи, его тур-менеджером Колином Хартом и Мартином Берчом полетели на Ямайку. Ричи не мог записываться в Штатах из-за налоговой схемы, которую