Я подаюсь к ней, вспоминая разговор, подслушанный в кафе в мой первый день в городе; двое мужчин тогда спорили именно об этом: мошенница Тэлли или нет. Наверное, они услышали о ней от Уилла или кого-то из его офиса. Но если она мошенница — а я это допускаю, — я не вижу, в чем ее интерес.

— Вы думаете, Кэмерон еще жива?

— Да, но это ненадолго, если вы его не остановите. — Тэлли спокойно смотрит на меня. — Во вселенной много тайн. Я не претендую на понимание всего, что проходит через меня, но стараюсь этого не бояться.

— Что сказала Карен, когда вы позвонили?

— Она плакала. Считала, что это она во всем виновата. Она прогнала Шеннан.

— Правда? У шерифа Флада сложилось представление, что Карен давным-давно открестилась от Шеннан.

— Возможно, это защитный механизм. Когда Шеннан была маленькой, вокруг было много мужчин, много нестабильности. Жестокости. Карен есть о чем сожалеть.

— Это вам рассказала Карен?

— Анна, люди многое мне рассказывают. Похоже, им это нужно. Я думаю, это помогает им облегчить свою ношу.

— Так она вам поверила?

Глаза Тэлли чисты, как музейное стекло. Она не моргает и не колеблется.

— Да. Теперь она сможет оплакать дочь и обрести спокойствие. Каждый этого заслуживает.

Собака шевелится. Я придвигаю ногу ближе к ее телу, теплому и крепкому, но все равно чувствую себя неуютно, словно Тэлли говорит о моей жизни, а не о Карен.

— В этом видении были еще какие-то подробности?

— Шеннан носила кроличью куртку, приталенную, на молнии. Очень мягкую.

— Эта куртка что-то означает? Она была в этой куртке, когда умерла? Или в кармане есть какие-то улики?

— Возможно. Анна, я только проводник. Вы — детектив. Если кто-то и сможет раскрыть эти загадки, то это вы. — Ее голос меняется, становится резче. — Вы верите в другую сторону? В жизнь после смерти?

У меня напрягаются мышцы между лопатками. Куда бы она ни вела, я туда не хочу.

— Что еще вы можете мне сказать о Кэмерон Кёртис?

— У меня было видение о ней сразу после того, как она пропала. — Тэлли не обескуражена такой резкой сменой темы. — Когда это было?.. Десять или двенадцать дней назад. Она была одна, в каком-то тесном замкнутом пространстве. Серьезно пострадавшая, но определенно живая.

«Живая» — могущественное слово, даже если его источник не слишком надежен.

— Где-то поблизости? Вы что-нибудь узнали?

— Вряд ли. — Она изучает свою чашку, мшисто-зеленый изгиб керамики между пальцами. — Вы мне не доверяете. Ничего страшного, вот только где-то в душе вы все-таки верите или хотите поверить. В глубине сердца вы надеетесь, что я помогу вам отыскать Кэмерон.

От такого неожиданного сближения мне становится неловко. Что она вообще может знать о моем сердце?

— Вы когда-нибудь занимались такими вещами профессионально? Работали с правоохранительными органами?

Тэлли кивает.

— Когда я жила в Орегоне, недалеко от Портленда. Я здесь всего год с небольшим. Я позабыла, как работает маленький городок, как нервно люди относятся к не слишком рациональным вещам. Но верю, что с любой формой прозрения приходит ответственность. Думаю, Анна, я смогу помочь вам найти ее.

— Мне? А почему вы не вернетесь к Уиллу Фладу? Возможно, на этот раз он вас выслушает.

— Он не станет, и вы это знаете. — Женщина поднимает чайное блюдце, потом ставит его обратно. — Знаете, все мы — просто энергия. Я, вы, этот стол, этот город. И все движется с определенной частотой. Когда мы уходим из этой жизни, наша сущность остается, продолжает двигаться.

Беззаботность ее словаря раздражает. А может, дело не только в этом…

— К чему вы ведете?

Она без усилий отмахивается от моей враждебности.

— На этой стороне есть события, которые фундаментально меняют нас, вроде потерь и травм. Просто задумайтесь над этим. Известно, что травма меняет мозг. Так почему бы ей не влиять на нашу энергию? Конечно, она влияет. Анна, вы сейчас именно тот человек, которому можно помочь.

— О чем вы говорите? Почему?

— У вас была причина, чтобы выбрать такое дело своей жизни. Ваши потери притянули вас к помощи тем детям и юным девушкам. Я думаю, вы это уже знаете, но не можете увидеть то, что вижу я.

От ее слов у меня становится тесно в груди. Я не хочу знать, но все же хочу.

— Что?

— Призраки детей, которым вы помогли. Они висят на вас, как звезды. Они вокруг вас, всюду, даже сейчас.

Как звезды? Образ кажется почти карикатурой. Украшенной блестками потерь. Отчаяния.

— Чего вы от меня хотите?

— Вы пришли ко мне, если помните. — Тэлли замолкает, смотрит на свои потрескавшиеся, покрасневшие руки. Руки работящего человека. — Анна, я просто посланник. Я не знаю, кто похитил Кэмерон, но ощущаю исходящие от него тьму и хаос. На самом деле он не хочет ее убивать, но не знает, сможет ли удержаться. Он пытается сражаться с собственными демонами, но они слишком сильны. Я не думаю, что Шеннан была его первой жертвой. И Кэмерон будет не последней, если его не остановить.

Я ненавижу каждое ее слово, даже если еще не определилась, верить ей или нет.

— А мы можем его остановить?

— Я думаю, да.

Собака подергивается у моих ног. Ей снится бег или охота. Ее теплое тело поднимается и опадает с маленькой свистящей паузой посредине.

Тэлли тоже опускает на нее взгляд, ее лицо смягчается.

— Как сверчок, правда?

«Правда», — успеваю подумать я, прежде чем собираюсь с мыслями.

— Тэлли, у нас выходит время. С каждым днем шансов на то, что мы найдем Кэмерон живой, становится меньше.

— Узнайте больше о Шеннан. Возможно, это приблизит вас к цели.

— Мои инстинкты подсказывают то же самое. У нас есть воздушная разведка, они ищут ее машину. Но речь идет о тысячах квадратных миль лесов. Как иголка в стоге сена…

— Хотя некоторые люди находят эти иголки, правда? Я думаю, это как-то сработает. В конце концов, вас притянуло сюда. Во вселенной не бывает случайностей.

— Кто вы? — снова спрашиваю я, в ушах у меня звенит.

— Я же сказала. Просто посланник.

Глава 36

— Расскажешь? — говорит Уилл, когда мы в тот же день встречаемся у «Паттерсона». Он пристально смотрит на Сверчка. Она не говорит по-английски, как и предсказывал Клэй, но с помощью Тэлли все же смогла сказать мне свое имя.

— Моя новая напарница.

Эти слова приносят мне быструю, но настоящую улыбку.

— Ты хоть отдохнула сегодня?

— Немножко, — лгу я.

Оказывается, Ванда любит собак и не позволяет мне оставить Сверчка снаружи, пока мы едим, хотя повар ругается и трясет кулаком.