Скажем сразу: ни малейшей романтизации этих будней автор не допускает. Следуя заветам Варлама Шаламова («Плутон, поднявшийся из ада, но не Орфей, спустившийся в ад»), он описывает реальных людей, укрытых под вычурными псевдонимами, такими, какие они есть, — опустившимися и асоциальными типами, принимающими за райские кущи омерзительные притоны. И счесть «пропагандой наркотиков» эту отталкивающую картину стремительного распада личности, выписанную уверенной рукой трезвого, во всех смыслах, художника, — просто невозможно.

Прямую речь фигурантов этого скандала сразу же, по горячим следам, свёл воедино один из главных его участников — ответственный секретарь[159] «Арт-Тенёт» Алексей Андреев, опубликовав большой материал «ТЕНЕТАНЦЫ (По следам литературного конкурса АРТ-ТЕНЁТА)» в № 12 журнала «Мир Internet» за 1998 год.

Начинается он эпически:

Максим Кононенко, публикатор романа «Низший пилотаж», вызвавшего главный скандал в АРТ-ТЕНЁТАХ:

Поздней ночью 12 ноября 1997 года, делая в Рэмблере поиск по слову «влагалище», я наткнулся на этот текст. Первый же килобайт текста настолько поразил меня, что я прочитал роман весь целиком с экрана, чего со мной не происходило никогда — обычно я читаю с бумаги. И почему-то сохранил текст к себе на диск.

Реакция Кононенко действительно примечательна. Потому что Максим Кононенко, он же Mr. Parker, — энергичный селфмейдмэн с Кольского полуострова, один из самых стрессоустойчивых (чтобы не сказать — циничных) деятелей раннего Рунета. И при этом — сам победитель первых Тенёт.

Но «первый килобайт» «Низшего пилотажа» — то есть более-менее тысяча знаков — и впрямь способен поразить.

А через месяц, 24 декабря 1997 года, придя вместе с Антоном Никитиным и Норвежским Лесным домой к Носику поздравить его с первой годовщиной «Вечернего Интернета», Кононенко предложил ему номинировать «Низший пилотаж» на литературный конкурс. Предложение, учитывая обстановку, вероятно, было не очень серьёзным, но Антон воспринял его иначе — и действительно номинировал. После чего в гостевой книге «Тенёт», ставшей основной трибуной и сценой, вспыхнул и разросся ожидаемый скандал.

Неожиданным оказался только его масштаб. И последствия. Удручённый Александр Житинский решил перестраховаться (как отреагирует Стругацкий?!) и волевым решением снять охальное сочинение с конкурса. Но этому воспротивился второй соучредитель, Делицын, — резонно заявив, что регламент нельзя менять на ходу. По регламенту номинацию мог отозвать номинатор, но, вопреки прямой просьбе Кононенко, испугавшегося, что дорогой его сердцу литконкурс развалится, Носик также отказался это делать, причём «в категорической форме».

Скандал улёгся только после попадания романа в шорт-лист — спорить было уже не о чем. Горный сам через Гущина нашёл автора и договорился с ним об интервью.

Ширянов оказался совершенно далёким от Интернета человеком, мало понимал, что происходит. Симпатичный парень, очень милая жена, двое детей, любит смотреть «Вавилон-5», весьма мало пьёт, курит на площадке. Интервью можно прочитать в «Русском журнале».[160]

Александр Житинский через год после описываемых событий рассуждал философически:

Я согласен с мнением моих коллег из жюри, что книга производит достаточно сильное впечатление, зачастую шокирующее. И в этом смысле она совершенно справедливо на первом месте. <…>

Поскольку ещё до окончания конкурса я обещал издать весьма ограниченным тиражом книги лауреатов в нескольких номинациях, НП тоже готовится к печати. Вероятно, книга будет распространяться только через Сеть. В числе других книг лауреатов — Андрей Цунский с его «Неприличными историями» и Вика Измайлова со сборником стихов «Талисман».

Сам Андрей Цунский, петрозаводский журналист и писатель, благодаря победе в «Арт-Тенётах» (в его «Неприличных историях» много озорного — но нет решительно ничего неприличного[161]) тоже вовлечённый в орбиту носиковских проектов, рассказывал мне о тех событиях с явным удовольствием:

Мне очень приятно вспоминать этот конкурс, потому что победу мне отдали обе версии: и читательское, и профессиональное жюри. С романом Баяна Ширянова «Низший пилотаж», посвящённым теме наркомании, было всё гораздо сложнее. И среди профессиональных судей было мнение: всё что угодно, но не первая премия. Как угодно, но не давать. И тогда наши литературные Мафусаилы и господа, занимающие в литературе солидное место, — все сломались о худенького человека с кипой на голове, который сказал: «Господа, устав конкурса подписали все. Так что извольте его соблюдать».

Раза четыре Антону говорили, что это невозможно, что это безобразие, — но те, кто знают близко Антона, понимают, чем это кончилось: он шарахнул кулаком по столу и закричал: «Блять, вы мужчины или кто? Вы отвечаете за свои слова, или вы…» Покрыв классиков советской литературы великим, могучим, свободным и многоэтажным, Антон Борисович настоял на том, чтобы роман «Низший пилотаж» получил первую премию.[162] И споры вокруг романа могут продолжаться сколько угодно, но, тем не менее, Антон Борисович уже тогда показал, насколько он принципиальный и в вопросах творческих абсолютно бескомпромиссный человек. Если договорились так, то будет так. Антон был человеком, который не бросал слов на ветер.

Нас же в этой истории интересуют два обстоятельства: безусловная готовность Антона к неоднозначным интеллектуальным провокациям — удивившая даже патентованного провокатора Паркера, — и его столь же безусловная неготовность идти на попятный.

Скандальная слава «Низшего пилотажа» сломала жизнь Кириллу Воробьёву — таково реальное имя Баяна Ширянова, — и до того не простую. После публикации в 2000 году романа на бумаге (с предисловием нарколога и запечатанной в целлофан, что тогда ещё отнюдь не было общепринятой практикой) на автора подала в суд прокремлёвская организация «Идущие вместе», отчаянно нуждавшаяся в хоть какой-нибудь раскрутке. И она её получила. Засадить Баяна в тюрьму или даже впаять ему большой штраф «Идущим…» так и не удалось: в 2005 году, после трёх лет разбирательств, суд оправдал автора по статьям о распространении порнографии. Но с ним перестали работать редакции СМИ и издательств (Воробьёв — автор нескольких серийных книг про Бешеного и множества пародийных боевиков). И ни сиквелы — «Высший…» и «Срединный…» пилотажи (именно «Срединный пилотаж» формально стал предметом судебного разбирательства), ни хлёсткие публичные перформансы вроде плескания в 2006 году в лицо Мишеля Уэльбека грудным молоком своей жены, ни последний опус «Содом Капустин», написанный в 2008 году с явным сознательным намерением превзойти мерзостью «Пилотажи…», не смогли вернуть интерес к Ширянову-Воробьёву. Дело было, очевидно, не только в нём самом, но и в изменившемся общественном и, в частности, сетевом климате: виртуальный Баян сыграл свою роль. А реальный Воробьёв умер за три недели до Носика, 15 июня 2017 года, в 52 года, после двух лет инвалидности — очевидно, спровоцированной бурной молодостью. Антон кратко написал в твиттере и телеграме: