Заходит Павел Александрович, обнимает Адама, говорит, чтобы не переживал даже. Мне говорить подъезжать к часу, там уже скорее всего наш спящий принц очнется.

Обещаю Адаму, что не опоздаю ни на минуту и тоже убегаю.

У меня появилась идейка одна. Волосы. Я решила перекрасить свои волосы.

Ну не могу я быть Абрикосиной, если я — Слива.

Поэтому, приехав домой, я завтракаю. Думала, что кусок в горло не полезет, но нет, проглотила омлет, выпила кофе и съела маковый рулктик, который оставляла для себя.

Гуляю с Айком почти час. Эта гордая собака отказывается от зимней одежды. Да, у него есть комбинезон. Но когда я пыталась одеть Айка в это чудо инженерии, мой пес был готов покусать меня. Он готов мерзнуть, но не позволит себя закутать.

Завожу Айка домой и сама в магазин хозяйственных товаров, что рядом с домом мчусь. Фиолетовый тоник приветливо машет мне с полки. Беру два, на всякий случай — волосы то отросли.

Созваниваемся с Лукой. Он тоже беспокоится за брата. Говорит, что мысленно он там, но ответственность за Марка держит его дома. Подбадриваем друг другая, но, кажется, от этого только хуже для обоих. Голос у Луки подрагивает.

А после разговора я берусь за свои волосы. Будь такое решение принято заранее, я бы, конечно, записалась в салон. Но вышло, как вышло, да и я не пальцем деланная, надеюсь, что справлюсь.

Хорошо, что взяла два тюбика. Сзади очень неудобно наносить краску. Поэтому использую в два раза больше, боясь оставить проплешины.

Пока хожу с краской и пакетом, чтобы ничего не запачкать, на голове, звонит мама. По видеосвязи. Значит, скорее всего, это Ева.

Принимаю вызов.

— Привет, солнышко! — здороваюсь с сестричкой.

— Привет! Ой, а что это у тебя на голове?

— А это я решила волосы покрасить.

— В фиолетовый? — с надеждой спрашивает Ева.

— Ага, — подтверждаю.

— Ураааа! Мама! Мама! Ада красит волосы в фиолетовый! Помнишь, что ты мне обещала? Урааа! — вопит на эмоциях Ева.

— И что тебе мама обещала?

Тут в экране появляется лицо матери.

— Привет, Адушка. Я ей обещала, что разрешу покрасить прядь волос только если ты снова покрасишь свои волосы. Но, по правде говоря, я не думала, что ты снова решишься на такой эксперимент и была спокойна, — улыбается мама и трепет волосики Евы.

— У тебя же осталась краска, да? — судя по лицу Евы, она уже представила себя с цветными волосюшками.

— На прядь хватит, — не могу не улыбаться глядя на нее такую. — Когда приедешь в гости, покрасим тебе.

— А когда можно? А сегодня можно?

— Нет, малышка, сегодня не получится. Я скоро уеду по делам. Честно говоря, пока не знаю, когда мы сможем заняться твоей прической. Но надеюсь, ближайшую неделю.

— Ада, у тебя все в порядке? — спрашивает мама.

— Да. Просто Адам в больнице, сегодня у него операция. И я хочу быть с ним по максимуму, — улыбаюсь матери.

— Как ты?

— Переживаю немножко. Но о плохом не думаю. Вот, решила волосы перекрасить. Адаму нравились мои фиолетовые волосы.

— Думаю, ему просто нравишься ты. А цвет волос — это все пустое, — подмигивает мне..

Мою волосы, сушу феном.

Обалдеть.

Я слива лиловая, спелая, садовая…

Глава 35. Из мыслей Адама

Ничего не соображаю и пытаюсь открыть глаза. Получается не сразу. Передо мной моя Слива. Не сразу это понимаю. Сперва долго фокусируюсь. А потом, ее волосы меня слегка ввели в заблуждение. Пытаюсь ей улыбнуться и подмигнуть одновременно, но, кажется, медленно моргаю. Так медленно, что вырубаюсь снова.

Второй раз прихожу в себя от тихого разговора. Глаза не открываю, решаю послушать. Разговаривают мой крестный и моя девочка. Сперва воспринимаю их речь, как бубнеж. Но потом начинаю различать слова.

Ада беспокоится обо мне. Спрашивает у дядь Паши о самом худшем, что может выдать мой организм на вмешательство.

Ну…по крайней мере, я не потерял память, это уже отлично.

— Будем надеяться, что все с ним будет отлично. Он у нас вон какой крепкий бугай. Первое время будет слабость, головные боли, шум в ушах. Возможно, иногда будет ходить как пьяный и соображать так же. Но, думаю, это быстро пройдет. Неделя, максимум две. Два дня поваляется на больничной коечке и начнем его поднимать.

— То есть, у него вдруг не пропадет слух, там. Или не начнутся трясти руки? — слышу нотки волнения в голосе.

— Этого я не могу сказать с уверенностью. Но есть реабилитации. Вернем мы нашего парня в обычную жизнь.

— Вернем! Обязательно вернем! — с жаром шепчет Ада.

Что ж, я слышу. Это тоже чудесно.

Кажется, снова вырубаюсь.

Прихожу в себя от волшебного пения. Ада гладит меня по руке и поет. Я чувствую ее прикосновение и радуюсь, что чувствительность я тоже не потерял.

— Привет. Сливка. Мне. Нравится. — черт, никак не могу сфокусировать взгляд. Все плывет, размыто.

Эта глупышка начинает плакать.

— Ты. Чего. — говорить тяжело, каждое слово выталкиваю.

— Я так боялась, что ты меня не узнаешь, что потеряешь память или что-то такое.

— Я. И. Не. Узнал. — улыбаюсь. — Твои. Волосы.

— Да, решила снова покрасить их в фиолетовый цвет. Надеюсь ты не против, потому что ближайшее время я не собираюсь перекрашиваться. Придется терпеть меня такой. А теперь лежи и молчи. Я за дядей Пашей.

Она уже моего крестного "дядей Пашей" называет. Это хорошо. Дядька только самым близким разрешает так к себе обращаться.

Два дня я сплю. Просыпаюсь ненадолго, но потом опять вырубает.

Надеюсь, операция помогла и болеть башка больше не будет. Когда только это узнаю? Потому что пока она вообще не перестает болеть. Но ловлю себя на том, что болит она как-то по-другому. Даже сам себе объяснить