Боб впервые за долгое время улыбнулся, видимо новость, как я, впрочем, и ожидал, пришлась ему по душе.

– Слушайся её во всём и охраняй! – строго приказал я. – Если с ней что-либо вдруг случиться, лучше тебе умереть прямо там, ибо спрошу с тебя по полной строгости! А ты знаешь, как я умею спрашивать!

Пугать его, может, так уж сильно и не стоило. Но ввиду отсутствия в нашем багаже на данный момент даже капли спиртного, которое придало бы этому отпетому пьянице хоть толику храбрости, приходилось заменять чувство эйфории от выпитого чувством страха наказания за непослушание.

– Боб никогда не предаст хозяина и герцогиню, – принялся тот лопотать по своему обыкновению, – Боб помнит, сколько раз хозяин спасал ему жизнь! Боб умеет быть благодарным!

– Пулемёт и пару автоматов забирайте с собой, – обернулся я к леди, – мне должно хватить и одного, а если что, то там добуду. Хотел бы я оказаться неправым, – с сожалением добавил я, – но предчувствие меня не отпускает.

Она подошла ближе, погладила меня по щеке своей прохладной ладонью, и вдруг впилась в мои губы крепким поцелуем.

– Будь осторожен, – попросила она, отпустив меня.

Я рассмеялся ей в ответ:

– Учиться тебе ещё и учиться! Никогда один вестник смерти не желает другому вестнику осторожности! Пожелай мне удачи!

– Удачи, – эхом откликнулась она.

– Удачи, хозяин! – неожиданно подал голос Боб, нелепо смотревшийся с двумя автоматами за плечами.

– Нам всем удачи! – подытожил я.

Торопиться было совершенно некуда. Хотелось спать. Изабелл с Бобом уже должны давно быть у ворот, а значит, оставалось только ждать глубокой ночи. Если я ошибся в своих расчётах ближайших планов и действий её брата, то после наступления темноты девушка вернётся сюда. В противном случае я постараюсь проникнуть за стену. Вспоминая историю с грабителями, которых Боб несколько дней назад невольно привёл к месту нашей стоянки, я изменил место своей дислокации метров на сто в сторону. А за тем, как это умеют делать только вестники смерти и дикие звери, полностью доверился своему острому слуху и чуткому обонянию, отключил разум от тела, давая ему отдохнуть.

В полночь я проснулся. Прислушался и принюхался, но никого постороннего не обнаружил. Припал ухом к земле, и снова ничего не обнаружил. Изабелл не подала знака. С одной стороны, это подтверждало, что я не ошибся в своих выводах, и, значит, наш план имел все шансы на успех. Однако с другой стороны, мне было очень жаль, что, судя по всему, я оказался прав в своих опасениях.

Тяжело вздохнув, я потянулся, сделал несколько приседаний и покрутил руками, подражая крыльям мельницы, чтобы размять и разогреть мышцы своего тела, и принялся за экипировку. Я не спешил, но и не тянул время – мне не хотелось заставлять герцога ждать слишком долго, не то его планы могли и измениться. Закинув за спину автомат, чтобы не мешал карабкаться на стену, я повертел в руках два запасных магазина, но решил их с собою не брать и отбросил в сторону. Стрелять мне сегодня много не придётся. Громоздкий арбалет я брать также не стал. Зато взял оба кинжала, затянув на груди ремень заплечных ножен. Проверил, уютно ли спится за правым голенищем моему неразлучному другу – засапожному ножу. Из арсенала, добытого в джипе похотливого лейтенанта, я прихватил пару гранат – не столько ради их убойной силы, сколько ради производимого ими шумового эффекта. В этот раз особо скрытничать мне никакого резона не было. Ещё раз прислушавшись к звукам ночного леса, я начал пробираться к стенам замка, бесшумно огибая заросли кустарника и толстые стволы вековых деревьев.

Без приключений подобравшись к самой стене замка, я обнаружил ещё одно подтверждение отсутствия у Генри таланта в военном деле. Видимо, упиваясь своим умом и хитростью, он отчаянно переигрывал. Часовых на стенах оказалось даже меньше, чем в самое мирное время. Он прямо приглашал меня зайти к себе в гости! Такая беспечность насторожила бы любого диверсанта, явно показывая, что его прихода с нетерпением ожидают. Не хватало только плаката с надписью: «Добро пожаловать, уважаемая мышь! Мышеловка ждёт вас».

Выбрав место, где дожди и ветры особенно сильно поработали над каменной кладкой стены, я не спеша полез вверх, бесшумный, как тень, замирая при каждом подозрительном звуке. Достигнув верхнего края, и убедившись в том, что звук шагов часового в этот момент, как раз, удаляются от меня, я легко подтянулся и встал на ноги. Уже в следующее мгновение я затаился между двумя каменными зубцами образующими бойницу и стал ждать, когда стражник, проинспектировав порученный его охране отрезок стены, повернёт назад и пройдёт рядом со мной.

Часовой умер, не издав ни единого звука. Тело я сбросил вниз, где его практически бесшумно принял в свои объятья толстый слой мягкого мха. Осмотревшись, я убедился в том, что у меня есть несколько минут, прежде, чем обнаружится исчезновение солдата. Плюс ещё пара минут, пока убедятся в том, что он именно исчез, а не просто остановился где-то посреди своего маршрута справить нужду и поднимут тревогу.

Спускаться во двор по лестнице через башню я не стал. Хотя и был уверен, что и там герцог оставил лишь несколько человек, облегчая мне путь к месту, где по его расчётам мышеловка должна эффектно захлопнуться. Его план был прост и не оригинален – дать противнику проникнуть, как можно, глубже, чтобы затем перекрыть пути отхода и сделать отступление, либо невозможным, либо максимально затруднительным. Однако осуществлял он свой план совершенно топорно.

Заглянув через внутренний край стены во двор, я обнаружил, что со двора к стене примыкают какие-то хозяйственные постройки. Мне ничего не стоило бесшумно спрыгнуть на крышу одной из них, оказавшейся дровяным складом. Отсюда я смог внимательно осмотреть уставленную бронетехникой площадь перед замком. Вестники прекрасно видят в темноте, но ещё больше полагаются на своё чутьё опасности. Вот и теперь, рассматривая вроде бы спящую площадь, я ощущал исходящую от этой притворной тишины опасность. Я видел трёх часовых, расставленных слишком далеко друг от друга, и ощущал их страх, близкий к ужасу, их напряжение. Хотя внешне они старались казаться расслабленными. Генри Монтгомери, пожалуй, сильно бы удивился, знай он, что я просчитал его и, тем не менее, добровольно иду прямо в расставленные сети.

Спрыгнув, наконец, на утоптанную до состояния камня землю, я не стал особо мудрить. Не стал тратить время на часовых. А просто бесшумной тенью проскользнул между ними. И, постоянно прислушиваясь, стал приближаться к массивным дверям, которые вели в «светлую» часть замка. Там располагался тронный зал, трапезная и покои хозяина. Двери охраняли двое стражников из местных, дрожащих не то от ночной прохлады, не то от страха, вооружённые алебардами и грозного вида мечами. Я знал, что убивать мне их не придётся, а потому даже не доставал кинжалы из ножен. Лишь только я бесшумно возник из темноты перед перепугавшимися насмерть вояками, как яркий свет десятка фар и бортовых прожекторов озарил всё пространство вокруг радиусом метров пятнадцать, нещадно слепя глаза.