И я понимаю, что пора. Что я созрела.

Я не любила больницы с самого своего детства и появлялась там лишь в самых крайних случаях. Конечно, беременность и появление детей внесло свои коррективы, но роддом и детская поликлиника не так на меня действовали, как взрослое отделение. Сюда заходишь и чувствуешь какую-то безнадегу. Видишь лица людей, которые грызутся в очередях за талончики и моментально хочешь сбежать. В частных клиниках все намного лучше, но… после аварий туда не отвозят. Поэтому я вот уже пятый раз подхожу к двери отделения и все не решаюсь зайти внутрь. И это не просто боязнь больниц. Я боюсь, что переступив порог и пройдя к стойке регистратуры, я услышу страшные слова и увижу пустую койку сквозь двери палаты. От этих мыслей болезненно сжимается сердце.

Пожалуйста, пожалуйста, пусть все будет хорошо…насколько это возможно.

Двери распахиваются и чуть меня не задевают, но волнует меня не это. Я вижу женщину с красными от слез глазами, которая кутается в шаль и дрожит крупной дрожью. Эта дрожь не от холода, я знаю это, потому что совсем недавно чувствовала подобное. И чем дольше я смотрю на горевавшую о чем-то своем женщину, тем явственней ощущаю озноб в своем собственном теле. Он будто по каким-то невидимым линиям передался от нее ко мне. Почему-то так хочется подойти к ней и сказать что-то утешительное, но я не могу сдвинуться с места. Да и не знаю я, как отреагирует чужой человек на то, что кто-то лезет к нему со своими напутствиями. Тут бы со своей трагедией сначала разобраться.

Дверь снова распахивается, выпуская двух сотрудников милиции и врача в белом халате, который хмурится, когда ему что-то говорят. Это тот же врач, который был в тот день на смене, когда прибыли скорые с места аварии. Он же заходил ко мне сообщать новости о Славе. И с ним же мне пришлось общаться, когда потребовались справки и документы для захоронения.

– Сотникова? – Он первым узнает меня. – Ты зачем здесь? Вызвали?

– Что? – непонимающе смотрю на него. – Нет, никто не вызванивал. Я просто… хотела узнать… про парня. Как он?

– Стабильно тяжелый, насколько это может быть в его случае. Кстати, ты вовремя. Вот эти молодые люди как раз работают по этому делу и, думаю, что твои показания как раз не будут лишними. Тебя же тоже привезли прямиком с той дороги.

– Добрый день, – оживают парни в униформе, – можно задать вам несколько вопросов?

– По поводу? Я ведь уже все рассказала сотрудникам ДПС.

– Дело в том, что всплыли кое-какие моменты, которые повлияли на ход дела. Нам нужно уточнить еще раз несколько деталей. Пройдемте внутрь?

– Да, – растеряно отвечаю им и почему-то озираюсь в сторону той незнакомки в шали, которая теперь стояла лицом к нам и жадно ловила каждое слово.– Это же не займет много времени?

– Нет, что вы.

– А я? – вдруг подает голос та женщина.

– А вы Мария Васильевна возвращайтесь в палату к сыну, – отвечает второй мужчина и от этого ответа меня бросает в жар.

Это мама Матвея.

Теперь я понимаю, почему она так приковывала к себе взгляд. Потому что они с Матвеем были очень похожи. Тот же цвет волос, те же черты лица и те же синие глаза, которые ледяными иглами впивались в мое лицо. В немом крике и с мольбой.

– Напомните нам еще раз, как Матвей Северный оказался у вашего дома? – начинают опрашивать меня сразу же, как только мы оказываемся в свободной ординаторской.

– Он приезжал к моей дочери.

– Они не конфликтовали?

– Нет. – Хмурюсь. – Извините, а к чему вы ведете?

– Он не упоминал в разговоре о каких-либо проблемах или конфликтах с другими людьми? – Игнорирует мой вопрос тот парень, который что-то при этом отмечает в блокноте.

– Насколько мне известно, то нет.

– Сколько он пробыл у вас дома?

– Минут пятнадцать и затем уехал.

– А как вы оказались на месте аварии? Вам кто-то об этом сказал? – Не унимается сотрудник полиции.

– Я стояла у окна и услышала звук резкого торможения и удар. – Сглатываю и спешу добавить. – Зимой слышимость очень хорошая, особенно в нашем квадрате.

– И почему вы решили, что случилось что-то именно с Матвеем Северным? Вы о чем-то знали?

– Что? – до меня резко доходит смысл вопроса. – Как я могла знать об аварии? Что вы имеете в виду? Да я даже не задумывалась о том, кто там. Просто побежала на помощь.

– Похвальная самоотверженность. – Мерзко кривит губы в полуулыбке второй напарник. – А вы знали, что к вам собирается ехать ваш муж?

– Нет.

– Они с Матвеем были знакомы?

– Два раза виделись. – Отвечаю сквозь зубы. – Послушайте, я больше не стану отвечать ни на один из ваших вопросов пока вы не объясните, что происходит?!

Тот, что записывал, захлопывает блокнот и теперь в упор смотрит на меня, будто пытается считать какие-то только ему известные знаки. И лишь спустя пару минут молчания выдает:

– По машинам была произведена экспертиза. Это стандартный метод работы страховых компаний после ДТП.

– И?

– Мазда вашего мужа была в полной исправности. А вот на машине Матвея Северного обнаружены проблемы с тормозами.

– Что там было? – Мой голос от волнения немного охрип.

– Они не сработали.

– Этого не может быть, потому что он подвозил меня перед этим в магазин и один раз он резко затормозил. Все в машине работало отлично.

– Значит, их подрезали в те пятнадцать минут, которые он находился наверху, – чуть понизив голос, заключил парень и второй мужчина охотно согласился с этим.

– Что вы там шепчетесь? О чем вы говорите? – я даже вскочила с места и подошла к ним поближе. Они переглянулись друг с другом и, только потом я услышала ужасающую подробность.

– На ней были подрезаны тормозные шланги. Конечно, это не основная причина аварии. Судя по рассказам очевидцев, Матвей попытался затормозить машину, и видимо делал это при помощи двигателя или ручника, но гололед на дороге и его высокая скорость, которую он даже не сбросил на повороте, сделали свое дело. Машину вынесло прямо на летящую мазду вашего мужа. Мать Матвея утверждает, что у сына были неприятности и, согласитесь, что факт того, что он к вам приехал на исправной машине, а уезжал с перерезанными шлангами наталкивает на весьма странные мысли. Мы пытаемся выяснить, с кем конфликтовал Матвей и прорабатываем все версии. Потому что исходя из всех данных, это уже не просто ДТП.

– Подождите минуточку, – зажмуриваюсь, прогоняя черноту