Похоже, они так и не определились, кому это важнее.

Мне была обещана всесторонняя помощь и мы отбыли. С меня даже клятв никаких не взяли. А, собственно, зачем? Куда мне деваться?

А когда карета выехала за пределы Алмейрина, Хайме взял меня за руку и сказал:

— Не думаю, что моя симпатия к тебе исключительно родственная. Я вообще не думаю, что способен на родственные чувства… И подобная связь не лишает нам возможности попробовать.

Вздохнула.

А потом сказала честно:

— Хайме… Я не с тобой не потому, что мы одной крови.

Дернулся.

А потом отпрянул, буркнув.

— Опять другой? Мигель?

— И дело не в замене одного другим… — покачала головой, — И я очень надеюсь, что мой отказ сейчас… не закроет ту дверь, что открылась. Я бы очень хотела общаться с тобой.

— Как с братом? — спросил горько, отвернувшись.

— Как с другом и человеком… знающим про меня больше, чем кто либо.

Какое-то время мы ехали в молчании. А потом Хайме-Андрес сказал:

— Я готов быть рядом на твоих условиях.

Улыбнулась робко и попросила:

— Расскажи о твоей… о нашей семье…

Мы подъехали к главному зданию в академии уже в темноте. Хайме помог мне выйти и наклонился ко мне:

— Если вдруг тебе что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти. Обязательно найди!

— Тали…Талис? Какая неожиданность. И… какой завесы ты тут делаешь? С ним? — злой и такой знакомый голос заставил меня резко обернуться.

Мигель!

Ох… я не рассчитывала на столь быструю встречу.

— Повежливей, — зарычал Хайме, — Я знал, конечно, что тебе далеко до нормальных манер, но если ты продолжишь это демонстрировать, мне снова придется проучить тебя.

— Тебе? Или мне? Что-то не припомню, что кто-то вышел победителем, — лицо Мигеля перекосило от злости, — Так что я не возражаю.

— Хватит, — я не выдержала. А потом повернулась к брату… великие боги, у меня есть брат! — Хайме… я дальше сама.

— Но…

— Сама!

Он вздохнул. Послал предупредительный взгляд Мигелю и ушел. А меня, фактически, уволокли, как добычу, в сад и принялись терзать… руками, мыслями, требованиями и… извинениями.

На разрыв.

Каждое его слово — отпечатком на сердце.

И мое неожиданное признание — не только ему, но и самой себе:

- Мы оба увязли по уши.

Мигель окаменел от этих слов. А потом будто перетек в другое состояние, прижал к себе, зарылся лицом в мои волосы и принялся гладить нежно-нежно по спине.

— Мне не придется убивать Хайме-Андреса? — его шепот проникает сквозь сладость объятий. И это стало последней каплей… Я не позволяла себе плакать, я не могла… а сейчас вдруг слезы сами полились у меня из глаз, принося облегчение.

— Хайме-Андрес — мой двоюродный брат.

— Ч-что? — Мигель отстранил меня и посмотрел почти испуганно.

И тогда я начинала говорить.

Про свои ощущения, когда я встречалась с Хайме. Про то, что произошло — на самом деле — с моей магией. Про отца, который вроде бы не отец… и это дикой болью в груди отдается. Про то, что Серый советник короля Эроима так и не признал, что меня нет в королевстве, а выставляет напоказ совершенно иную девицу. Про наш разговор с отцом Эвы-Каталины и его открытие.

А затем и про моих родителей.

— Моя мама была помолвлена с тэн Домини, когда попала на границу. Они оба были тогда молоды и выполняли, как и прочие, свой аристократический долг. На границе собрали лучших, планируя в противостоянии выяснить, наконец, кому следует отдать победу… или договориться. Многие мечтали о мирном договоре. Но многие также хотели, чтобы поставить в войне точку боем на уничтожение. Разведки, лагеря, договоры, делегации, вспыхивающие неожиданно магические дуэли, драки… Не понятно, как в этих условиях могли познакомиться и не уничтожить друг друга различные представители древних родов двух государств и как некоторым из них удавалось подружиться… Не только подружиться. Но так получилось, что среди миролюбиво настроенных магов были и Ягу тэн Амарал, и Фернанд Агаш. Моя мама и отец… оба отца, — я запнулась. — А также Кайя да Лишбоа и Бруно да Сантарен…

— Одивеларцы, которые стали залогом как и эроимцы, и отправились в Эроим ко двору?

— Да, — вздохнула.

— Они все едва не погибли в последнем бою…

— Да. И отказались убивать друг друга. Просто встали рядом и убрали грани защиты, опустили оружие… Первые. И за ними, как волной, все прочие. Но Тамилу да Коста-Мело, дяде Хайме, не так повезло. Моему отцу не повезло…

И тут я совершенно неприлично разревелась. А Мигель выругался, пересадил меня на колени и вжал в себя, дав возможность уткнуться в его шею, вцепиться в его плечи. Я ревела и чувствовала, как меня укачивают, шепча какие-то нежности.

И от этого становилось легче.

— Тэн Амарал и Агаш что-то знали и видели… знали о возможной связи между моей матерью и да Коста-Мело, — продолжила после того, как всхлипы затихли, — Тогда уверены не были, но сейчас… они сказали, что у меня глаза отца. Конечно, мы провели магическую проверку кровью, чтобы уже ни у кого не осталось сомнений… — добавила глухо.

— А твои родители… я имею в виду…

— Я знаю о ком ты, — шмыгнула носом, как деревенская девчонка. Да и плевать, — Думаю, они знали. Может не сразу поняли… Полагаю, что отец узнал, когда мне было около четырех — его отношение ко мне сильно изменилось. А мама избегала меня почти всегда… может ей слишком больно было смотреть на меня. Может она осознанно отгородилась от мира. Теперь я могу их оправдать…

— Я бы не стал этого делать, — рыкнул. — Они могли бы взять себя в руки. Я и не думал, что у тебя такие напряженные отношения с родителями. Хотя… странно предполагать что-то другое, если ты сбежала из дома.

Какое-то время мы сидели молча.

Я — на его коленях.

Он — укачивая меня в задумчивости.

— Как тебя отпустили в академию? — спросил в итоге парень.

— Не знаю, — вздохнула почти спокойно. Мне и правда наконец-то стало легко и расслабленно, даже сонно, — Наверное просто не придумали, что со мной делать. Я и сама не знала бы — вроде бы маг, но без магии. Вроде бы эроимка, но родители не признают. И да Коста — Мело не поторопился дать свое имя. Ни принадлежности, ни рода, ни страны, ни статуса…

— Ну почему же. Один статус у тебя точно есть.

— Какой? — снова шмыгнула носом и отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Моей девушки, — заявил Мигель как само собой разумеющееся.