— Я сейчас приеду, — утешила Женька и бросилатрубку, но через полчаса в самом деле приехала. Я услышала, как возле подъездаостановилась машина, и бросилась к окну. Не знаю, кого я ожидала увидеть, нотолько не одинокую фигурку Женьки, в тусклом свете фонаря выбравшуюся из такси.

— Она что, спятила? — жалобно пробормотала я икинулась открывать дверь. — Почему ты одна? — зловещим шепотомспросила я, как только Женька оказалась в прихожей.

— А с кем я должна прибыть, по-твоему?

Откуда мне знать, могла бы прихватить своего Колобка.

— Какая от него польза? А лишние объяснения мне ни кчему. Показывай, где этот гад.

— В комнате, на диване, — чуть не плача, напомнилая. Женька отважно зашагала в комнату, и я следом за ней. Возле дивана мызамерли и принялись разглядывать врага.

— Спит, как младенец, — робко кашлянув, заметилая.

— Ага, — скривилась Женька. — Только длямладенца он малость великоват.

— И что ты о нем думаешь?

— Думаю, что он спит.

— Что ты надо мной издеваешься? Это он или это не он,то есть чего от него ждать следует?

— Понятия не имею, — тяжело вздохнулаЖенька. — У нас уже два моих убийцы, и обоих ты тащишь в дом. Не стыднотебе так поступать с любимой подругой?

— Прекрати паясничать, это совсем не смешно. К тому жемне завтра на работу, и я хочу спать. И где мы ляжем, по-твоему, на полу?

— А ты не пробовала его разбудить?

— Пробовала. Он грозился посадить меня в погреб.

— Чепуха, — разозлилась Женька, подошла к РомануАндреевичу вплотную и, потолкав в спину, сказала: — Гражданин, вы меня слышите?

— Отвали, — после пятой Женькиной попытки ответилРоман.

— Вот мерзавец, — возмутилась подруга и вдругспросила: — А чего это штаны на нем пятнышками?

— Он спецназовец. Документы показывал. Говорит, изкомандировки вернулся.

— А-а, — обрадовалась Женька. — То-то от негоза версту перегаром тащит… Спецназовец, говоришь? — Она хитро прищурилась,затем наклонилась к самому уху Романа Андреевича и гаркнула так, что люстракачнулась: — Подъем!

Роман Андреевич вскочил, вытянулся по стойке «смирно»вытаращил глаза, затем нахмурился без всякой видимой причины, рухнул на диван,да так, что дом дрогнул и лениво пробормотал, успев закрыть глаза:

— За такие шутки в лоб дам…

— Ничего себе, — ахнула Женька, хлопнув себя поляжкам.

— Вот-вот, — обрадовалась я и внесла предложение:

— А если его водой попробовать, холодной?

— А диван? Как мы на нем после этого спатьбудем? — Женька с сомнением посмотрела на нашего гостя и заявила: — Онведь когда-нибудь проснется…

— Что ты предлагаешь? — насторожилась я.

— Вызывай такси, — ответила подружка. —Поедем ко мне.

— А этот?

— А этот пусть спит.

— Что же я его, в своей квартире оставлю?

— А что делать? Напиши записку, оставь ключи.

— А мои вещи? Вдруг он жулик?

— Вот ты какая, — возмутилась Женька. — Я ито не ною, хотя речь идет о моей жизни, а ты о своем барахле сокрушаешься.

Мне стало стыдно, я торопливо написала на листке бумаги:«Роман Андреевич, будьте любезны, покидая мою жилплощадь, запереть дверь ибросить ключи в почтовый ящик». Положила ключи на записку и посмотрела наЖеньку. Мы дождались такси и покинули квартиру.

Утром я, разумеется, проспала на работу, вновь пришлосьвызывать такси и выбрасывать деньги на ветер. Не успели мы выпить с Веркой почашке кофе, как позвонила Женька.

— Я когда-нибудь увижу твою машину? — оченьневежливо начала она.

— Надеюсь, — ответила я, тихо радуясь, иосчастливила Женьку: — Но не скоро. Пашка в Испании, когда вернется,неизвестно, а без него я машину забрать не могу.

— Черт-те что! — прорычала подружка, а я вздохнулас облегчением. Как выяснилось, рано.

Женька явилась в обеденный перерыв и повела меня в кафе, ноза обед расплачивалась я, так что выходило, это я повела, в общем, мыустроились за столом, сделали заказ, и Женька заявила:

— Мы должны определиться: кто из двоих меня убьет. Явытаращила глаза и честно ответила:

— Не знаю. Может, ты зря драматизируешь и никто не собираетсятебя убивать?

— И эти типы просто так появились? В особенности тотчто дрых на твоем диване.

Тут я вновь подумала о том, что моя беззащитная квартира… Яшмыгнула носом и стала смотреть в окно: надо же быть такой идиоткой, еще иключи ему оставила.

— Эй, — окликнула Женька. — Ты слышишь, о чемя?

— Разумеется. Этот, в пятнистых штанах, форменныйубийца… и грабитель. Тут уж ничего не поделаешь…

— А по мне, Толик выглядит подозрительней. В тихомомуте черти водятся. Пятнистый документы предъявил, а этот хмырь о себе нисловечка. К примеру, где он живет и чем занимается? И куда пропал?

— Он не пропал, — вступилась я за Толика. —Мы с ним вчера обедали. Телефон оставил, просил позвонить. Толик симпатичный ина убийцу совсем не похож.

— А пятнистый спецназовец может пригодиться, вот быточно знать, убийца он или нет?

Я вздохнула, разговор наш здорово напоминал известную сказкупро белого бычка.

— А как твой Колобок? — решила я сменить тему.

— Нормально, — кивнула Женька, нахмурилась идобавила: — Может, я за него замуж выйду.

— С чего это вдруг? — насторожилась я.

— Человек хороший. И это событие уведет сюжет всторону.

— В романе вовсе не было никакогопсихоаналитика, — напомнила я.

— Вот и отлично: его нет, жены его тоже нет, значит,меня никто не укокошит.

Подобная логика вызывала сомнения, но спорить с Женькой я нестала: как ни крути, а ей еще хуже: меня, может и ограбят, так хоть убить недолжны.

— Хорошо, — вынуждена была я согласиться. —Выходи замуж, я не против. А про Аверина что-нибудь удалось узнать?