коллекция предметов, которые, как я подозреваю, стали самыми ценными вещами в мире моей бабушки. На самом верху лежит кожаная туфелька ручной работы, размером для новорожденного ребенка. Обувь явно очень старая и не особенно хорошо сшита – швы грубые и неровные, и она сделана из нескольких кусков старой кожи разных оттенков. Интересно, она принадлежала моей матери? И почему Бабча сохранила ее – почему она показывает мне ее именно сейчас?

Под туфелькой два письма – верхнее в довольно современном конверте с моим именем, написанным аккуратным почерком Бабчи. Конверт немного выцвел, и ясно, что он не новый, но даже без этой подсказки я бы поняла, что письмо написано почти десять лет назад, потому что на лицевой стороне адрес в Коннектикуте. Должно быть, Бабча писала его, когда я еще училась в колледже, потому что через несколько месяцев после окончания учебы мы с Уэйдом решили вернуться сюда, во Флориду.

В этот момент она открывает глаза и поднимает левую руку к моему запястью. Мы обмениваемся улыбками, затем она кивает в сторону письма, поэтому я вскрываю конверт и разворачиваю лист бумаги.

Дорогая Элис,

Как поживаешь, моя чудесная внучка? Я надеюсь, последний семестр в колледже доставляет тебе удовольствие. Я так горжусь тобой, потому что ты получишь диплом. Знаешь ли ты, что твоя мама – первая из членов моей семьи, получивших высшее образование? Я так счастлива, что мы здесь, в Америке, где у вас так много возможностей.

Дорогая, мне нужна услуга. Это огромная проблема, и я не решаюсь просить об этом, но чувствую, что время на исходе, и поэтому впадаю в отчаяние. Из-за болезни Па я буду нужна здесь все больше и больше, так что это, может быть, мой последний шанс уехать.

В моей жизни в Польше остались неподвязанные концы, недосказанность и, что более важно, вопросы, оставшиеся без ответа. Я уверена, ты знаешь, что мне трудно говорить о войне и нашем прошлом, но есть вещи, которые я просто должна узнать, прежде чем истекут мои часы в этом мире. Сейчас мне 85 лет, дорогая Элис, и прошло 65 с лишним лет с тех пор, как я в спешке покинула Польшу. Я уверена, что теперь это абсолютно новый мир, совершенно непохожий на мир моей юности. Я хотела бы пригласить тебя составить мне компанию в короткой поездке туда. Я оплачу тебе билет – мне просто нужна помощь в планировании путешествия и кто-то, кто будет сопровождать меня. Ты такая умная, моя дорогая, и тебе так хорошо удаются поиски в твоих исследованиях для статей. Возможно, ты могла бы подумать об этом как о дипломном проекте по истории своей собственной семьи.

Некоторое время назад я просила Юлиту и надеялась, что она сможет поехать со мной, но сейчас она занята своей новой работой, и кроме того, теперь мне нужно, чтобы она присматривала за Па, пока я буду в отъезде.

Если у тебя найдется время, возможно, мы могли бы потратить две недели, чтобы посетить дом моих предков и попытаться найти для меня какую-нибудь информацию. Это для меня важнее всего на свете, Элис, честно. Мы бы уехали, как только ты закончишь колледж, и, вероятно, могли бы в знак моей благодарности тебе еще съездить в Париж или Рим, чтобы ты посмотрела Европу.

С любовью навсегда,

Бабча.

Я мысленно возвращаюсь к моменту написания этого письма – самому бурному времени в моей жизни. У Па только что диагностировали слабоумие, и произошло это всего через несколько недель после того, как мама получила назначение в окружной суд. Отец все еще работал профессором экономики в Университете Флориды, но поговаривал об уходе на пенсию и планировал путешествия. Однако без мамы, поскольку он наконец признал серьезность ее слов, когда она заявила, что надеется работать, пока ее мозг или тело не выдохнутся. Уэйд заканчивал вторую аспирантуру и трудился на своей первой постоянной работе.

А затем, в последнем семестре, пришли результаты моего финального тестирования, и показатели успеваемости оказались довольно низкими, потому что большую часть времени я проводила, размышляя о том, как сказать своей семье, что вместо того, чтобы в следующем учебном году проходить стажировку, я стану мамой.

Я отрываю взгляд от письма, возвращаюсь в здесь и сейчас, и мое зрение затуманивается. Бабча выжидающе смотрит на меня, и я ощущаю чувство скорби из-за упущенной возможности. Если бы она отправила письмо, я бы поехала с ней – беременная или нет. Тем не менее я не удивлена, что она не стала просить меня, как только узнала, что я собираюсь стать мамой. Бабча всегда уважала мою сосредоточенность на своей семье.

Теперь Бабча неловко берет левой рукой другое письмо и бросает его рядом со мной на столик с подносом. Я открываю его очень осторожно – оно явно намного старше предыдущего. Даже разворачивая грубую, старую бумагу, я боюсь, что она развалится на куски. Она похожа на экспонат музея, с которым нужно работать, надев хлопчатобумажные перчатки.

Большая часть письма выцвела, и только несколько нижних строк все еще яркие. Оно написано по-польски и такое бледное, что я не уверена, что даже знающий польский язык сумел бы понять его смысл. Я едва могу разобрать первые несколько строк, зато отчетливо вижу имя внизу. Томаш.

Я растеряно смотрю на нее, она тихо плачет и протягивает руку, чтобы очень осторожно забрать у меня старое письмо. Аккуратно складывает его, кладет на столик с подносом. Слезы беспрерывно катятся по ее щекам, она вытирает лицо тыльной стороной ладони и с некоторой решимостью тянется за айпадом. Все нужные ей значки сохранены на экране «Избранное», поэтому ей требуется лишь мгновение, чтобы начать нашу беседу.

«Элис.

Найти Томаш.

Элис Самолет Польша. Элис Самолет Тшебиня.

Бабча огонь Томаш».

Она выжидающе смотрит на меня, затем нажимает кнопку «Твоя очередь». Мое сердце снова замирает, когда я беру айпад. Мои руки немного дрожат, пока я выкладываю из картинок свой ответ.

«Бабча нет самолет…»

Она нетерпеливо выхватывает у меня гаджет.

«Да», – печатает она, и мне начинает казаться, что между нами происходит неловкий спор, пока за следующие несколько минут она не находит на экране недавно использованные значки, и я понимаю, что ошиблась.

«Бабча заболела.

Бабча старая.

Бабча нет самолет.

Самолет Элис.

Элис самолет Тшебиня.

Найти Томаш.