Закрыв глаза, я захлопнула книгу и прислонилась к нагретому солнцем стеклу. Я не слышала, как вошел Магнус, и подскочила, когда юноша присел подле меня.

– Что, напугал тебя? – Он дьявольски усмехнулся.

Я взбила юбку и прикрыла ею обложку «Ереси», понадеявшись, что Магнус не заметил книгу.

– Что ты хотел?

– Отдать тебе это. – Магнус протянул мне еще одну книгу: «Генрих V» Шекспира. – Подумал, раз ты так любишь историю, а я – театр, мы можем их совместить. – Юноша сел рядом, и лучи солнца заблестели в его волосах. – Я всегда хотел сыграть Генриха.

– Ты хотел носить доспехи и толкать речи, пока тысячи мужчин будут ловить каждое твое слово.

Магнус театрально вздохнул:

– Ах, моя детская мечта. – Он взял книгу и открыл ее почти в конце. – «Екатерина, прекрасная, прекраснейшая в мире! – начал Магнус глубоким, почти умоляющим голосом. – Не откажите научить солдата словам, приятным слуху нежной дамы и в сердце зажигающим любовь»[5].

Юноша закрыл книгу и посмотрел на меня оценивающим взглядом.

– Хотя, если подумать, из тебя бы не вышла Екатерина, – усмехнулся он.

– Нет? – удивилась я. – Слишком угрюмая? Слишком смуглая?

– Слишком смелая. Тебе бы больше подошла роль Генриха. У вас даже имена немного похожи. Что, если с этих пор я буду звать тебя Генри?

– Что, если в твоей спальне всю ночь будет идти дождь?

– Ты наконец-то начала понимать, что значит быть истиной чародейкой! – Он снова протянул мне книгу. – Почитай ее и скажи, что думаешь.

– «Ваше величество смеетесь на меня, – сказала я с ужасным французским произношением. – Я не умею говорить английский».

Ошалелый Магнус забрал у меня пьесу и обнаружил, что я в точности процитировала следующую строку. Мне нравилось его удивлять.

– Ты уже читала ее?

– У мистера Колгринда была книга с шекспировскими хрониками.

– Ну, они не идут ни в какое сравнение с его трагедиями. Придется посадить тебя на строгую драматургическую диету.

– Разве у меня без этого мало работы?

– Это не работа, а развлечение!

Мы снова открыли книгу на той же странице и продолжили: «Прекрасная Екатерина! Если вы можете крепко полюбить меня своим французским сердцем, то скажите мне об этом на вашем ломаном английском языке – и я буду счастлив. Мил ли я вам, Кет?»

– Pardonnez-moi, я не знаю, что это такое – «мил ли я вам?».

– О, продолжай, говори с французским акцентом! Никогда не слышал ничего более забавного. Ай! Чего ты меня ударила?

Следующий час мы читали пьесу. Я никогда так много не смеялась в своей жизни! На какое-то время стресс от последних дней улетучился. Прозвучал гонг на ужин, и мы встали.

– Хоуэл, ты пойдешь со мной сегодня на вечеринку на Хановерской площади?

– Вечеринку?

Мне стало неуютно при этой мысли. Я не хотела выходить на публику, пока не выучу все уроки магистра. Что может никогда не случиться, с моими-то успехами!

– Там соберется небольшая группка адептов. Ди и Челлини тоже планируют пойти.

– Не уверена, что буду комфортно себя чувствовать под их любопытными взглядами.

Я открыла дверь, и мы вышли в коридор.

– Я буду с тобой весь вечер. Никто и не обратит на тебя внимания в моем присутствии.

– От меня мало толку на вечеринке. Я не умею флиртовать, танцевать или шутить.

– В смысле? – удивился Магнус. – Ты самый смешной человек, которого я знаю!

Я остановилась и легонько стукнула его по плечу.

– Самый смешной удар, который я когда-либо получал! Танцевать необязательно. Просто не пей слишком много пунша, чтобы не заснуть потом под лестницей. – Когда я не ответила, Магнус заговорил более серьезным тоном: – Скоро тебя одобрят. Эти люди станут твоими союзниками. Втереться к ним в доверие – не такая уж и плохая идея.

А одобрят ли меня? Эти люди отказались бы быть моими союзниками, если бы знали, кто я на самом деле. По крайней мере, по убеждениям Харгроува.

– Для тебя это легко, не так ли? – Я покраснела. – Добиваться всеобщего расположения.

– Та к всегда говорил мой учитель музыки. Дело практики. Только послушай!

Магнус проблеял несколько строк из какой-то итальянской оперы таким фальшивым голосом, что я побежала по лестнице, лишь бы убраться от него подальше. Юноша погнался следом за мной, завывая все громче и громче.

– Я пойду на вечеринку, если ты пообещаешь больше никогда не петь! – сдалась я.

– Договорились! – Магнус радостно захлопал в ладоши.

Наверное, новые союзники – это именно то, в чем я сейчас нуждалась. Да и кто знает, может, будет действительно весело, ведь со мной пойдет Магнус.

* * *

– Я понятия не имею, что говорить на таких мероприятиях, – признался Ди, глядя на свой пустой бокал из-под пунша. – Все девушки хотят танцевать, а у меня это плохо получается. Они просто смеются и уходят.

– Я тоже не могу придумать ничего остроумного, – улыбнулась я.

Мы стояли у стола с пуншем и наблюдали за вихрем активности. Парочки танцевали под аккомпанемент струнного квартета, расположившегося в углу комнаты. Было душно, и музыканты вспотели. Пожилые компаньонки в нарядах из черного крепа и кружев дремали на стульях с прямой спинкой.

Музыка была чудесной. Со стороны казалось, что танцы – это очень весело. Магнус пригласил красивую рыжеволосую девушку и повел ее в центр зала.

– Она из чародейской семьи? – поинтересовалась я, пытаясь не придавать особого значения новой партнерше Магнуса – мне-то какая разница?

– Это Евгения Уайтчерч, императорская дочка. Ее магическая родословная прослеживается до самого Завоевателя.

Магнус и Евгения танцевали кадриль и смеялись, когда обходили друг друга.

– Жаль, что я не умею танцевать, – пробормотала я.

– Хочешь, я научу? – предложил Ди, пытаясь подавить отрыжку от пунша. – Не могу назвать себя профессиональным танцором, но азы знаю.

– О, правда? А то я чувствую себя как-то глупо от того, что просто стою в сторонке.

– Это легко. – Ди взял меня за руку и сделал несколько шагов взад-вперед. К сожалению, шаг оказался слишком широким, и Ди наступил мне на палец. – Прости! – взмолился он, пока я, закусив губу, прыгала на одной ноге, чтобы уменьшить боль. – У меня лучше получается, когда вокруг никого нет.

– Уверена, что это так. Главное, – не испортить туфли. Иначе Лилли меня убьет.

– Очень сомневаюсь. Она самая добрая девушка в мире. И красивая… – промямлил юноша.