пытаюсь! — ответил Зак. — Думаешь, я этого не хочу?

— Тебе нужна дополнительная мощность. — Тан Тайцзун нахмурился, а его руки словно на автомате продолжали выпускать стрелы. Затем его внимание переключилось на Ли Бая. — Сяньшэн, проведите для меня эксперимент! Прикоснитесь к мальчику и прочитайте то стихотворение, которое вы написали о Цинь Шихуане!

— Которое из? — Ли Бай, покачивая мечом, прервал декламирование.

— Ну, знаете, то, которое все цитируют! «Правитель Цинь сметает шесть царств»!

— А! Хорошо. — Ли Бай, спотыкаясь, подошел к Заку сзади и хлопнул его по спине.

Правитель Цинь собрал все шесть сторон,

Могуч, как тигр, непобедим герой!

Мечом пронзает тучи в небе он,

Вассалы все спешат к нему толпой[20].

Зака захлестнул жар. Он ахнул. Шкала его ци резко поднялась с критически низкого уровня, но теперь она была не черная, а белая.

— Работает! — воскликнул Тан Тайцзун, но произнес он это невнятно, так как магия стихотворения Цюй Юаня снова взяла верх. — Не останавливайтесь!

Ли Бай продолжал читать:

Ниспосылает Небо свет идей,

И льется мудрых замыслов поток:

Перековал мечи в «златых людей»[21],

Открыл врата заставы на восток[22],

Воздвиг на Гуйцзи знак высоких дел,

С террас Ланъе[23] на мир воззрился сам.

Зак не мог этому поверить. Он так привык, что все ненавидят Цинь Шихуана, и был шокирован тем, что Ли Бай написал о нем эпическую поэму. Черные меридианы Зака становились все бледнее и бледнее. Поток магии стал почти неприятно теплым в его теле.

А каторжанам строить повелел

Себе гробницу на горе Лишань[24];

Послал за эликсиром вечных лет —

Во мгле сокрытое родит печаль.

А, неважно. Вот и оно.

На берег моря взял свой арбалет —

Убить кита, что на пути лежал:

Как пять святых вершин[25], тот вдруг возник,

Громоподобные подъяв валы;

Уходит в небеса его плавник,

Сокрыв Пэнлайский холм в морской дали…

Зак вскрикнул, когда магия стала обжигающей.

— Остановись! — закричал он. — Хватит! Жжется! Что-то не так!

— Нет, все именно так, как и должно быть, — поморщился Цинь Шихуан. — Обо мне не получится говорить, не затрагивая моих плохих поступков. Они такая же неотъемлемая часть легенды, как и мои достижения.

— Нет, я имею в виду магию! Она сжигает меня!

— Ну это тоже неудивительно. В тебе частица моего духа. Ты принципиально несовместим с ци, заряженной даосской магией.

— Что? Тогда как ты мог… — голос Зака сорвался на крик, когда боль стала невыносимой.

Взял на корабль Сюй Фу веселых дев —

Не отыскал он зелья в тех морях,

И в глубь тяжелую земных слоев

Лег саркофаг златой и хладный прах.

Ци в шкале Зака достигла максимума. Его меридианы полностью побелели, обжигая его, будто по венам текло расплавленное серебро.

Его крик, казалось, разнесся эхом по всему бурлящему океану. Над черными тучами сверкнула молния, осветив каждую вздымающуюся волну. Ощущение океанской воды обострилось и стало почти всеобъемлющим, как будто теперь мальчик мог почувствовать каждую отдельную молекулу.

Но цена за эту силу была слишком высока. Чрезмерно высока. Зак мечтал лишь о том, чтобы эта магия покинула его тело. Крича так, будто сгорает заживо, он бросился на корму спасательной шлюпки, оказавшись лицом к лицу с неприятелем.

Цюй Юань ткнул в него пальцем:

— Тебе это не сойдет с рук, ти!..

— Тиран? Это все, что ты можешь сказать? — взревел Зак, вскинув руки, словно собирался подбросить два огромных валуна. На этот раз волны, поднявшиеся по его команде, засияли белым светом. — Это лучше, чем быть неудачником, которого помнят только из жалости!

Над флотилией с обеих сторон возникло два цунами. Духи на лодках смотрели на них с ужасом.

Зак хлопнул в ладоши. Между океаном и небом прокатился раскат грома. Сияющие волны обрушились на флотилию. Ревущая вода оборвала призрачные крики и одновременно толкнула спасательную шлюпку вперед.

Толчок увлек за собой и русалок, но через мгновение их руки отцепились от бортов лодки. В их широко распахнутых от ужаса глазах отразилась еще одна вспышка молнии.

Зак слишком изнывал от сильной боли, чтобы беспокоиться об этом:

— Не пытайтесь помешать нам, иначе я всех вас превращу в масляные лампы!

Воздух снова сотряс гром. Прежде чем нырнуть в глубины, русалки бросили на мальчика последний испуганный взгляд, и их сияние пропало.

Как раз в тот момент, когда волны снова стали черными как смоль и Зак подумал, что уже может развеять обжигающую магию, о дно спасательной шлюпки что-то ударилось.

Все обернулись. Удар повторился, на этот раз пробив дно. Из дыры вылетел цзунцзы, а за ним — второй, задевая край дыры и расширяя ее. Из пробоины высунулось светящееся лицо Цюй Юаня.

— Слава царству Чу, — сказал он, широко распахивая глаза.

А затем погрузился в воду. Его смех эхом разнесся вокруг. Через отверстие, затапливая шлюпку, хлынула вода. Зак опустил руки, чтобы вытолкнуть ее, но это было все равно что пытаться сдержать весь океан.

У Цзэтянь заткнула пробоину запасным спасательным жилетом и придавила посильнее.

— Малыш, не сдавайся!

— Я… я… — В глазах у Зака мелькали звезды от прилагаемых им усилий. Тело пылало в агонии.

— Ты отлично справляешься! — Тан Тайцзун бросился помогать У Цзэтянь. — Не сдавайся! Мы можем успеть!

Снова сверкнула молния. Яростно нахлынули волны — и на этот раз не по воле Зака. Рядом с лодкой в воде выросло огромное пятно света, которое быстро поднялось до высоты небольшого холма.

— Что… — Тан Тайцзун уставился вбок.

На поверхность вырвался гигантский призрачный кит. Его блестящие плавники взметнулись на фоне черных облаков, практически заслонив небо. Океанская вода обрушилась на ребят как проливной дождь.

У Цзэтянь снова опустилась на колени, воздевая руки к небу:

— О Мацзу, богиня моря, пожалуйста, внемли мольбам твоей покорной слуги! Даруй нам безопасный проход в Пэн…

Кит рухнул обратно в океан. По поверхности воды прокатилась гигантская волна. Зак бросился остановить ее, но из-за этого потерял контроль над спасательной шлюпкой.

Когда на них обрушилась стена воды, все закричали. Зак потерял опору под ногами. Ледяная вода ударила его и потащила вниз, несмотря на спасательный жилет.

— Борись! — кричал у него в голове Цинь Шихуан. — Борись, малыш, борись!

Но это было уже слишком. Все это. Все это было слишком.