— Но я не могу… не могу быть тобой! Никто не купится! — На глазах Зака выступили слезы. Ситуацию усложняло еще и то, что все его тело ужасно болело. Он ударил по кровати кулаком. — Я… не могу это сделать. Я больше не хочу это делать. Хочу вернуться домой.

— Домой к кому? — рявкнул Цинь Шихуан. — К твоей матери, которая умрет через девять дней?

Зак открыл рот. Зрение затуманила еще одна волна слез.

Цинь Шихуан вздохнул. Его тон смягчился:

— Малыш, ты недооцениваешь себя. Тот факт, что ты отверг мою попытку привязаться к тебе, доказывает: у тебя есть врожденная сила воли, равная моей. И действительно до сих пор ты успешно преодолевал все возникавшие на нашем пути препятствия. Почему же ты хочешь остановиться сейчас?

— Я просто… больше… не могу… — Зак зажмурил глаза, всхлипывая. В горле пересохло, а нижняя губа дрожала.

— Послушай, во время объединительных войн я тоже много раз сомневался в себе. Например, когда впервые попытался покорить Чу. Это было самое большое из Сражающихся царств, и завоевать его было труднее всего. Ни один из тех духов на драконьих лодках никогда не переставал ненавидеть меня за то, что я делал.

Зак закрыл воспаленные, красные глаза, снова притворяясь, что эту историю ему рассказывает отец. Чтобы опасность остаться сиротой не подкрадывалась все ближе и ближе.

В динамиках портальных очков за ушами Зака продолжал звучать хриплый голос Цинь Шихуана:

— Я нацелился на Чу, победив и истощив пять других царств. Думал, что мир уже принадлежит мне. Поэтому послал молодого генерала завоевать их всего с двадцатью тысячами солдат. Но я недооценил связь людей со своим культурным наследием и готовность народа чу сражаться за свою родину. Видишь ли, Цинь и Чу были как пара возлюбленных. Процветала традиция смешанных браков. Это вторжение было саботировано моим дядей чуйской крови, который поднял против меня тайную оппозицию. Они устроили засаду моим войскам в тылу, отрезав им путь снабжения. Моя армия была уничтожена.

Это была первая битва, которую я проиграл в своей жизни, и она едва не уничтожила меня. Это показало шести другим царствам, что я не так уж и непобедим, как хотел казаться. В тот день, услышав эту новость, я всю ночь молился нашим предкам. Думал о том, не зашел ли слишком далеко, пытаясь поглотить царство, которое было для Цинь второй половиной. Размышлял, стоит ли ограничить этим свои потери. Но посреди ужаса и сомнений я все лучше понимал одно: если сдамся, то буду до конца своих дней задаваться вопросом: «Что бы случилось, если бы я пошел до конца?». Поэтому я не позволил себе больше сомневаться. И рискнул. Несмотря на то что был так напуган, не мог ни есть, ни спать, я принес старому генералу, которого обидел, личные извинения и дал ему шестьдесят тысяч солдат — по сути, всю армию, что осталась у Цинь. Я поставил на карту все, что у меня было, чтобы получить шанс навсегда покончить с эпохой Сражающихся царств.

Старому генералу потребовался целый год осады, чтобы измотать войска Чу, но я доверился ему и хранил терпение. Вместо того чтобы изводить себя сомнениями, я сделал крупную ставку. И он выиграл. Мы выиграли. Вот так я преодолел свои страхи и завоевал Китай.

«М-м-м».

Зак скривился. Он открыл глаза и увидел, что Цинь Шихуан размахивает руками, как будто только что рассказал трогательную историю о ценности командной работы.

О боже. Мальчик понадеялся, что, будь папа жив, его истории не были бы такими.

«Ну, по крайней мере, Цинь Шихуан попытался», — подумал он. Такой себе отец-суперзлодей, неуклюже мотивирующий своего ребенка.

— Э-э-э… — прохрипел Зак между угасающих всхлипов, — спасибо, конечно, но я полагаю, что всех твоих проблем можно было бы избежать, если бы ты просто… не стал завоевывать все эти земли.

— Разве? — Цинь Шихуан изогнул бровь и ткнул в Зака пальцем.

Тот посмотрел по сторонам.

— Ну, как бы да.

Цинь Шихуан рассмеялся, как будто Зак сказал что-то смешное, хотя это было совсем не так.

— О, ты меня иногда так забавляешь, малыш. Смысл моей истории в том, что даже таким легендарным личностям, как я, приходится бояться и сражаться с тревогой. Страх — это нормальное чувство, которого нельзя избежать. Но ты имеешь реальную власть и можешь сам решать, позволить ли этому страху сдерживать тебя. В твоей жизни возникнут риски, которые придется принять. Они очаруют тебя, и ты услышишь бесконечные голоса, которые будут говорить, что ты делаешь недостаточно, или что исполнить твои планы невозможно, или что именно ты не сможешь это сделать. Но знаешь что? — Его глаза превратились в щелочки. — История не запоминает тех, кто слушает эти голоса.

— Но я не хочу быть какой-то там известной исторической личностью. Я просто хочу… Я просто хочу вернуть свою маму. Чтобы все снова стало нормально.

— После того как я стал осажденным со всех сторон правителем-подростком, иногда мне хотелось снова стать крестьянским мальчиком и бегать по улицам Чжао. Но вселенная не исполняет пустых желаний, малыш. Твоя жизнь изменилась навсегда. Ты можешь позволить этому путешествию либо сокрушить себя, либо сделать намного сильнее — как того и желаешь. Суд состоится, нравится тебе это или нет. И ты должен быть готов выдавать себя за меня, как только придут наши тюремщики.

— Почему? — Зак скомкал шелковые простыни. — Можно я притворюсь, что ты спишь?

— Нет. Потому что я бы бурно отреагировал, узнав, что бессмертным тюремщиком, который три дня заботился о моем бессознательном теле, оказался Сюй Фу, человек, которого я послал искать Пэнлай, — предавший меня маг.

По совету Цинь Шихуана Зак притворился спящим, как только они услышали, что с горы дует сильный свистящий ветер. Он уже знал, что бессмертные могут летать на облаках.

Заскрипела решетка камеры, затем внутри раздались шаги двух пар ног. Зак все еще дрожал от страха, но между тюремным бездействием и попыткой поскорее выбраться и спасти свою маму и весь остальной Китай выбор был очевиден.

— Ты уверен, что хочешь продолжать лечить его? — спросил грубый мужской голос.

— Его носитель не сделал ничего плохого, — ответил порядочный и чопорный, но слегка утомленный голос. — Мы не можем обречь на гибель невинного смертного мальчика из-за его злых деяний.

— А жаль.

Шаги приблизились к Заку. В каком-то сосуде плескалась жидкость. По плану, как только к нему кто-то потянулся бы, Зак должен был резко схватить его за запястье и медленно сесть.

Но, приоткрыв глаз, чтобы