Сессия пролетела быстро, и впервые во время каникул Надя не скучала по семинарам – зачем, ведь мастер и так почти каждый день с ней. Накануне первого семинара в новом семестре Лялин позвонил Наде. В телефонной трубке слышались звуки рояля. «Что за ласковая мелодия?» – спросила она. «Это Моцарт». Лялин предложил встретиться до начала занятия, чтобы купить путевку в Париж – ехать решили в конце марта. Надя согласилась и попыталась представить Повелителя прямо сейчас: в комнате, полной света, город заглядывает в большое светлое окно, он сидит за столом, прижимая телефон к уху, чуть наклонив голову…

Надя и Лялин вышли из метро и, вынырнув из арки на Рождественке, свернули направо. Здесь, возле МАРХИ, на стене светло-голубого дома Лялин показал ей своего первого маскарона – крылатую летучую мышь.

– А вот там, в церкви была студия рисунка.

Он махнул рукой в сторону золотого купола.

– И что вы там делали, просто рисовали, или какие-то задания были?

– Сейчас расскажу. Именно здесь, прости Господи, я первый раз в жизни увидел голую женщину.

– Что ты увидел? – остановилась Надя. – Да не может быть!

– А вот слушай.

Они подошли к желтому храму с белыми пилястрами. Из-под оконных козырьков смотрели белоснежные головки ангелков с крыльями.

– Здесь в то время работала кафедра рисунка. – Продолжил Лялин. – Куполов тогда не было, но само здание оставалось. И занятия курсов проходили здесь. Там внутри был круглый подиум, для нас на него ставили вазу или гипсовую голову. А вот старшекурсники рисовали голую натуру. И кто-то рассказал, что есть щель, в которую можно подсмотреть. Мы после занятий остались в туалете, дождались, а там! Действительно голая девушка с вот такой грудью! – Лялин поднял руки, словно держал перед собой два огромных арбуза. – До сих пор перед глазами стоит…

– Вообще-то ты хотел рассказать про студию рисунка, – недовольно напомнила Надя.

Они вышли за ограду и повернули в сторону Неглинной.

– Про что? А, да, рисунок… А я тебе рассказывал, что еще занимался в Пушкинском музее в кружке юных искусствоведов? Нет? Так вот, очень хорошие были курсы, а потом мне выдали удостоверение с фотографией, по которому я мог бесплатно проходить в музей и проводить…

– Девушек? – подсказала Надя.

– Девушек! Что у тебя в голове, моя юная муза! Экскурсии по музею! Кстати, девушки не очень ходили со мной в музей.

– А почему?

– Потому что у меня были одни брюки и один зеленый свитер. О таком изобилии я мог только мечтать! – он махнул рукой в сторону ближайшей витрины. «А все Кузнецкий мост, и вечные французы», – покачал головой он.

– «Оттуда моды к нам, и авторы, и музы…» – продолжила Надя. – А может, в ЦУМ, купим сумочку вместо Парижа?

– В «Мюр и Мерилиз»? – переспросил Лялин и, не дожидаясь ее вопроса, пояснил. – Раньше он назывался «Мюр и Мерилиз» – по именам основателей, и тогда действительно был универсальным магазином, для всех. Чехов в письме из Ялты просил сестру заказать там для него шапку. А вот мы и добрались.

Они зашли в угловой дом с закругленным фасадом и поднялись на второй этаж. Общение с турагентом было недолгим. Лялин и Надя сели за стол в небольшом кабинете, стены которого украшали яркие виды достопримечательностей разных стран. Надя, заполняя анкету, не могла вспомнить, как пишется «не замужем», слитно или раздельно.

– Можешь писать – в гражданском браке, – подсказал Лялин, когда она попросила его помочь.

– Почему? – стараясь не показать своей радости, ответила она. Было приятно слышать, что Повелитель назвал ее женой, пусть не настоящей, но все же…

– Ты же не работаешь, я все равно должен написать расписку, что все расходы по содержанию беру на себя.

– А! Ну хорошо.

Когда с деньгами и документами было покончено, они сели в первый попавшийся на глаза ресторанчик со смешным названием «Креветки и салфетки». Надя заказала себе большое блюдо с креветками, а к ним салат с тунцом и апельсинами. Лялин выбрал телячьи щеки в горшочке, бутылку шампанского и еще сто граммов водки. Надя немного удивилась, но ничего не сказала. В конце концов, сегодня они имеют полное право напиться хоть до бесчувствия. Правда, бесчувствие все же должно наступить после семинара.

– Ты что, премию получил?

– Почти. О деньгах не волнуйся.

Надя слышала, что зарплаты у преподавателей небольшие. Но Лялин занимался еще репетиторством – готовил школьников к поступлению в МГУ.

– Да я вообще не волнуюсь. Вот только прогулы у меня будут.

– Да, надо было тебе как командировку оформить, от института… – то ли в шутку, то ли всерьез задумался Лялин.

– Вот и оформи! – засмеялась Надя. – А куда мы пойдем в Париже? Я хочу в музей Родена!

– О как! Неожиданно. А я думал – Лувр, Эйфелева башня…

– Ну, конечно, Лувр и башня! И Версаль еще. Но я обязательно хочу к Родену. Все началось с фильма «Камилла Клодель»…

– Это который с Депардье?

– Да! Из-за него я влюбилась во французский язык, и в институте выбрала его с нуля, хотя в школе учила английский.

– Так ты еще и француженка!

– Я русская!

– Но любишь французский язык.

– Люблю. А ты нет?

– Обожаю! И обязательно надо будет сходить в Орсе…

Они увлеклись обсуждением парижских достопримечательностей. Наде хотелось увидеть как можно больше, ведь она впервые ехала в город любви.

– Мы, кстати, уже опаздываем, – первой спохватилась она, когда до начала семинара осталось меньше получаса.

– Без нас не начнут. К тому же мы придем вовремя.

– Ну что, тогда – за Париж!

– За Париж!

Они приехали ровно к началу. Поднимаясь по лестнице, Надя и Лялин столкнулись с Вадимом.

– Здрасьте, Андрей Мстиславович! – обрадовался он. – Я покурить успею?

– Успеешь, успеешь.

– А что вы так улыбаетесь, новую книгу написали? – Вадим остановился и внимательно посмотрел на них.

– Лучше! Я еду в отпуск! Мы с Надей едем в Париж, – Повелитель взял ее за руку.

Вадим перестал улыбаться, открыв рот от удивления.

– Вы вместе едете в Париж?

– Да, едем, – ответила Надя, – иди уже кури!

– Ты что делаешь? – зашептала она Лялину.

– А что, ты меня стесняешься?

– Водка была лишней.

– Это я был лишним. Пока не встретил тебя. Идем.

Семинар шел не очень долго. Сегодня читали стихи по кругу.

Перед тем, как завершить семинар, Лялин призвал своих учеников серьезно задуматься о защите: «Учтите, диплом – это готовый проект будущей книги. Я бы хотел, чтобы каждому, кто читает ваши стихи хотелось писать, творить, двигаться, влюбляться – а иначе это не поэзия. Не нужно держаться