то, естественно, что он говорил на каком-то языке. Значит, его элементы могут теоретически быть отслежены и во всех современных языках. И уж во всяком случае, люди как-то общались между собою, входя в супергруппу СТ.

Очень перспективное замечание в этом смысле сделал уже известный нам весьма информированный специалист mazzarino:

Кстати, у праностратиков, в широком смысле, есть название борейцев. Борейский праязык, термин, придуманный Старостиным-младшим для обозначения гипотетической макросемьи языков ностратиков, аустриков, сино-кавказцев и америндов. Если обрисовать эту картину исходя из гаплогрупп, то по факту получим всю F только вместе с D и отчасти С, которая, как знаем, размазана то тут, то там. За бортом у нас остаётся E, которая более характерна для семито-хамитов. Кстати, по последним. Иллич-Свитыч в первоначальной версии теории причислял их к ностратикам, но вот Старостин-старший доказал, что это невозможно, так как они распались одновременно, если не раньше ностратиков.

Вот это и есть, собственно, наша СТ – та, которую гипотетически представляет Старостин-младший. Разве что надо снять противоречие по поводу гипотетического языка гаплогруппы Е – но это, к счастью, не является задачей данной работы.

Вот к ней, к нашей основной теме, мы наконец и вернёмся, реанимировав разговор о той гаплогруппе, которую до времени задвинули в дальний ящик.

Глава 9. Люди идут в Европу

До тех пор у нас остался ещё нерассмотренным вопрос отделения от F парагруппы IJ.

Он в некотором смысле теоретический, этот вопрос, – или, скорее, виртуальный, как виртуальная и сама эта гаплогруппа. Потому что ни одного её представителя не открыто даже в останках первобытных людей – все найденные (и живущие) относятся либо к I, либо к J. Но, оказывается, –

– на существование этой гаплогруппы указывает наличие некоторых общих мутаций в Y-хромосомах происходящих от неё гаплогрупп I и J. /356/

То есть всё то же: даёшь на каждую мутацию по гаплогруппе!

Как бы то ни было, время возникновения этой гаплогруппы также относят к той же эпохе «плавильного котла» и к тому же месту – в районе Среднего Востока или Западной Азии и по времени между 30,5–46,2 тысячи лет назад.

Нам эта группа интересна тем, что к ней относят как раз кроманьонцев, пришедших –

– в Европу около 40 тысяч лет назад… Ещё 20 тысячелетий после этого (до вторжения индоевропейцев) потомки этих кроманьонцев (гаплогруппа I), по всей видимости, составляли большую часть населения Европы. Гаплогруппа I, возникшая 25–20 тысяч лет назад, вероятнее всего, выделилась из локальной европейской субклады IJ, таким образом являясь единственной «большой» гаплогруппой, возникшей в Европе. /356/

Вот тут у нас и обнаруживается единственный оставшийся носитель единственного оставшегося праязыка из ностратической группы – IJ для семито-хамитских языков. Лингвисты лишь подтверждают эту модель – они тоже переносят отделение семитско-хамитских языков от праностратического на самое начало процесса языкового разделения.

Иными словами, это тот же процесс, что мы уже наблюдали в подобных случаях. Выделился некий коллектив особо активных товарищей, по которым прошлась новая мутация, ушёл себе счастья дыбать в дальние палестины – и на выходе мы уже видим появление одного из ностратических языков, «привязанного» к ареалу той или иной гаплогруппы. Разумеется, не в деталях: языки, мы знаем, как амёбы, склонны поглощать друг друга – и на тех же индоевропейских языках сейчас говорит полмира носителей самых разных гаплогрупп. Но это сейчас, когда эти самые носители разбрелись по свету. А если брать изначальные ареалы, то мы увидим преимущественную привязку индоевропейских языков к гаплогруппе R.

Отсюда выстраивается вывод: первые европейские кроманьонцы говорили на семито-хамитских наречиях! Точнее, они их обрели в процессе отделения от массива F и путешествия на Запад. Где уже, похоже, на пороге Европы, всё на том же Ближнем Востоке, разделилась на гаплогруппы: J, которая впоследствии и стала «эталонной» семито-хамитской, и I, которая и вторглась в Европу, пережевав каким-то образом – хотя, может, и самым что ни на есть прямым – ближневосточных неандертальцев. Предварительно переняв у них технологии обработки орудий. И – это уже, похоже, в процессе распространения по Европе в продолжающемся контакте с ними – охоты на крупного северного зверя, которого обожжённым на костре дротиком не возьмёшь.

А параллельно, возможно, вынося в мифы и предания свой опыт общения с неандертальцами. О всяких вредных ребятах типа троллей в северной мифологии мы уже говорили. А вот это место в Библии (которая давно признана этнографами сборником первоклассных древних мифов), где говорится о забирании всякими ангелами дев человеческих? Не отражает ли оно того самого процесса, который мы тут описали сугубо логически, но который, однако, имеет вполне реальный след в геноме каждого природного европейца. Ибо повторимся: чтобы оставить след в геноме, ребёнок с неандертальской кровью должен был прежде всего выжить. Выжить он мог только при условии, что вместе с матерью находился под многолетней защитой мужчины. И не одиночного, разумеется, а в составе группы-племени. Значит, неандертальцы приваживали дев человеческих, отчего поздние их версии и приобретали в потомстве известную ближневосточную грацильность.

А потом процесс, как мы уже предположили, скорее всего, пошёл в другую сторону. И уже кроманьонцы что-то такое сотворили, отчего ближневосточные неандертальцы ушли или вымерли, но передали первым и куски своего генома, и свою грацильность. А те кроманьонцы, что пошли дальше, приняли генетическое наследие других, северных неандертальцев, из-за чего образовался среди европейцев другой, отличающийся от средиземноморского, антропологический тип – северного кроманьонца.

Чтобы уразуметь, зачем человеку устремляться в ледниковую Европу, надо понять, что он там мог искать. Человек двигался за животным миром. Почему? Да потому, что людей становилось больше, а для всякой человеческой группировки существует вполне определённая кормовая база. Грубо она определяется объёмом истребления животных, приведённым к площади их кормовой базы с учётом темпа воспроизводства поголовья. То есть если одна человеческая группировка за год съедает стадо оленей, кормящееся с площади в 10 кв. км, а для воспроизводства оленьего поголовья нужно 3 года, то площадь охотничьих угодий этой группировки должна составлять не менее 30 кв. км. На деле, естественно, всё сложнее, ибо не одни олени живут на этой площади и не только на них охотится человек; но и не только человек на них охотится. Так что реальная формула должна быть сильно сложнее вышеприведённой, но нам главное суть, а суть именно такова.

Итак, по мере увеличения своей численности люди передвигались в целях расширения кормовой базы. Поскольку в Европе было холодно из-за