– Силен! – одобрительно хмыкнул Лычко, вытрясая из уха последствия звукового удара, словно воду после купания. – Что значит строевой офицер! Учитесь, сынки! – Генерал повернулся к своим ухоженным адъютантам. Те вовремя не приняли мер защиты, а может, и не отнеслись к предупреждению серьезно и теперь ошалело покачивались из стороны в сторону. Впрочем, не выпадая при этом из строевой стойки.

Из лесу вышли трое дикарей. Командирский зов застал их прямо в разгар напряженной работы по созданию звуковых эффектов за кадром генеральской показухи, и выглядели штрафники весьма живописно. Первым шел голый по пояс, мокрый и блестящий от пота гигант Простаков. Пятнистая куртка была захлестнута вокруг пояса и связана впереди рукавами, от чего форменная одежда приобрела вид набедренной повязки из шкуры диковинного зеленого леопарда. Перед собой сибиряк нес двуручную пилу. Время от времени он чуть сводил руки, а потом вновь отпускал – со стороны могло показаться, что он играет на здоровенной блестящей гармошке, только звук вибрирующее лезвие издавало совсем другой – визгливый металлический стон вместо нежных переливов. Следом вышагивал столь же экзотически одетый Резинкин, неся на плече здоровенную березовую жердь, издали смахивающую на белое копье. Замыкал шествие Валетов. Фрол на время работы снял не только куртку, но и брюки – чтобы просохли после возни в химзащите – и влезть в них, естественно, не успел, только закинул на плечо, так что вид его вызывал в памяти воинственных шотландских горцев в юбках-килтах и с пледом через голую грудь. В руках низкорослый наследник МакЛауда нес сразу два топора, причем тот, что в правой, он время от времени подкидывал и четким движением снова ловил за топорище.

Взгляды всех троих настолько выразительно не отрывались от старого знакомого в генеральских погонах, что Лычко не выдержал и попятился на пару шагов. Впрочем, он быстро справился со своим здоровым инстинктом самосохранения и снова приобрел вид уверенный в себе и грозный для подчиненных.

– Это что за орда?! – заорал он, пытаясь соперничать в силе и убедительности голоса с Васьковым. Полковник Копец незаметно и презрительно поморщился. – Почему не по форме? Почему не одеты? Это как вы к генералу являетесь!

– Да мы же не знали, что тут генерал! – выпучил наивные глаза витязь в зеленой шкуре. – Мы думали, сделать чего надо! Ну если бы знать, что вы здесь, так мы бы оделись, товарищ генерал!

– И в самом деле, товарищ генерал! – встрял горец Валетов. – Вот если бы сказали: «Бегом к генералу!» – так мы бы оделись, пусть даже вы нас поругали бы за опоздание! Что ж мы, без понятия или первый день служим?

– Не первый, ой, не первый! Если бы первый, из вас еще людей можно было бы сделать! – простонал Лычко. – Так, бегом за машину и вернуться уже по форме, на все минута! Бе-егом, марш!

Коротко и глухо простучали по земле берцы, жалобно зазвенела отброшенная пила. Через сорок пять секунд все трое уже выстроились перед начальством: Простаков с пилой на плече, Резинкин с жердью в том положении, которое Строевой устав предусмативает для винтовок и карабинов и называет «на караул», и Валетов с заткнутыми за пояс топорами.

– Тэ-эк, уже лучше... – Генерал Лычко сплел пальцы за спиной и качнулся с носка на пятку. – А вот палку отставить!

– Есть отставить! – бодро гаркнул Резинкин и переменил положение своего народного оружия на «к ноге».

– Я сказал «отставить», а не «приставить»... да черт с тобой, стой так, все равно обезьяна тупая! – Генерал махнул рукой. – И кто тебя только в армию призвал? Кто тебе оружие доверил?!

– Родина, товарищ генерал! – четко доложил ефрейтор. Лычко поперхнулся и на некоторое время замолчал. Продолжил разговор он уже с совершенно другим тоном и намерениями:

– Так, я вам обещал, что вы в говне купаться будете, и вы у меня искупались! Скажете, нет?

– Так точно, товарищ генерал... – слитно вздохнули все трое.

– Вот то-то, будете у меня знать! – Лычко заметно повеселел. – Я свое слово держу! Если скажу – до дембеля гнить в дерьме будете, значит, сгниете! Понятно?

– Так точно, товарищ генерал! – покорно простонали химики.

– Ладно, будем считать, на этот раз усвоили. Теперь, может, мне все-таки покажут, где вы все прикопали?

– Да я же говорю, прямо здесь! – Полковник Копец решительно шагнул вперед и присел на корточки. – Вот посмотрите, товарищ генерал!

Генерал осторожно, нервно пробуя перед собой землю носком ботинка, приблизился и нагнулся. Разглядел нарезанные квадратами плиты дерна, рыхлую землю у корней кустов, четкие отпечатки утаптывавших землю солдатских подошв. Заметил, что поваленный бурьян явно не рос на этом месте, а принесен откуда-то.

– Вот можете ведь, если фитиль в жопе подпалить! – восхищенно покачал головой Лычко. – И как, не провалится все это... сооружение? А то, знаешь ли, есть еще такой закон подлости: пока никого нет, все нормально, а как проверка, так все на хрен. Вот приедет сюда ваш командующий, пройдется по полигону, а его это болото затянет – что тогда делать будете?

– Вытягивать, – проворчал Копец. – Куда ему проваливаться, здесь «ЗИЛ» с бочкой прогоняли, и даже не просело ничего!

– Правда? – Лычко подозрительно покосился на пятно свежего дерна, приметил колеи и покачал головой. – Ну-ка, я все-таки сам проверю... Эй вы, трое, быстро оба сюда! Я тебе говорю! Так, вы это закапывали, на вас я проверю. Быстро на самую середину и попрыгали, попрыгали!

Обреченные арестанты встали над припрятанным дерьмом и начали вяло дергаться.

– Выше, выше! Энергичнее! – донесся грозный генеральский окрик. – Ну-ка, с размаху ботинками об землю, чтобы пыль пошла!

– Какая пыль, все политое! – сквозь зубы прошипел Резинкин. – Он что, совсем рехнулся? Леха, ну его на фиг, провалимся ведь!

– Прыгай, не провалимся, – буркнул в полете Простаков. – Я туда слеги в руку толщиной поклал. В мою руку, не твою! Сами же помогали, чего трясешься?

– Это точно, помогали, потому и боязно, – уточнил приплясывающий Валетов. Ты же их не вплотную положил, там щели больше, чем сами бревна. Вот туда сейчас и ухнем.

– Ну, щели, а сверху-то лапничек. Да что ты, растолстел, что ли? – удивился Простаков. – По моей кровле машины ездили, а ты прыгнуть боишься!

– Ездили – это одно, а прыгаем – это, Леха, совсем другое. Вибрации, знаешь ли, ударные нагрузки... Ты не забывай, я в архитектурном учился, что-то тоже соображаю в этом деле. – Вот и крыл бы эту яму сам, архитектор хренов! – обиделся Леха. – А то как работать, так...

– Хватит, проверили! – прервал их негромкий разговор генерал Лычко. – Идите сюда!

Гадая о новых возможностях и поворотах настроения высокого начальства, солдаты подошли и привычно выстроились в трех шагах от него.

– Так, за ударный труд на благо Родины я вас, сволочей, на этот раз решил помиловать! – Лычко светился благодушием, и все трое поняли, что это не к добру. – Будем считать, отработали, искупили вину трудовым подвигом, так что идите-ка вы, орлы, в баню! – Начальство изволило хихикнуть и продолжило: – А то пованивает от вас, как от того немецкого посла... Идите, и чтобы я вас больше не видел! Заметите меня – бегите с дороги, прячьтесь и на глаза не попадайтесь, тогда до дембеля дослужите. Понятно?