В какой-то момент мое внимание привлекает колонна людей, следующих один за другим, держа друг друга за край пиджака, как часто делают дети в детском саду, отправляясь на экскурсию по городу. Заинтересовавшись увиденным, спрашиваю стоящего поблизости мужчину, тоже ожидающего погрузки на паром, что это за люди, идущие таким странным образом. Ответ: слепые. Их десятки, и я вспоминаю, что читал о том, что в Африке слепота, вызванная онхоцеркозом, очень распространена. Испытываю чувство жалости по отношению к вдвойне несчастным людям: они потеряли зрение и живут в стране, где им никто не оказывает поддержки, кроме родственников и, может быть, волонтерских организаций.

Когда ворота, наконец, открываются, передо мной предстает невообразимый хаос: люди кричат, толкаются, кто-то пробивается сквозь толпу с огромными тюками на плечах; грузовики и легковые автомобили поднимаются на борт, нимало не заботясь о людях, могущих попасть под колеса. В этом чудовищном столпотворении стараюсь забиться в уголок, чтобы разместиться там с Веспой. На борту я единственный белый среди сотен черных.

В Демократической Республике Конго я снова и снова буду оказываться в подобном положении на протяжении долгих дней, путешествуя по дорогам или плывя по реке Конго. Вскоре я уже на другом берегу: Киншаса и Браззавиль – самые близко расположенные столицы мира. В порту Beach Ngobila беспорядок еще больший, чем в Браззавиле. Ко всему прочему добавляется забастовка таможенной полиции из-за многомесячной задержки заработной платы. Ко мне подходят двое полицейских, мужчина и женщина, и говорят, что я должен заплатить специальный сбор, но ничего не объясняют. Я отказываюсь, опираясь на тот факт, что у меня в паспорте стоит нормальная въездная виза, дающая мне право ездить по всей стране в качестве туриста. Возможно, слово «турист» обладает в Экваториальной Африке неким магическим могуществом, потому что, едва я произношу его, полицейские оставляют меня в покое, приветствуя с приездом.

Между тем, таможенник, которому я вручил паспорт и карне де пассаж, возвращает завизированные документы, говоря, что, несмотря на локаут, для меня как для иностранца сделано исключение.

Выезжаю наконец-то из порта, поменяв предварительно африканские франки на конголезские у какого-то маклера, показавшегося мне достойным доверия. Отец Годфруа дал мне адрес отца Eudes Samba, товарища по семинарии, а нынче настоятеля прихода Сан-Бенуа в районе Лемба. Думаю, что добраться туда не так уж сложно. Я приклеил к рулю Веспы схему, тщательно нарисованную отцом Годфруа, и потом, как я уже говорил, в прибрежных городах (на море ли, на реке) ориентироваться легко.

Хаотичное уличное движение, в которое свою лепту вносит транспорт ООН, заставляет меня ехать чрезвычайно осторожно. Проехав достаточно длинный участок по улице вдоль реки Конго, пересекаю железнодорожные пути, а потом через несколько сотен метров съезжаю на грунтовую дорогу на проспекте Патриса Лумумбы. Еще немного – и я уже в районе Лемба.

А когда добираюсь до приходской церкви Сан-Бенуа, меня поджидает неприятный сюрприз: отца Eudes нет, и вернется он только поздно вечером.

Сначала решаю подождать его. Потом, по мере того как проходит время, начинаю задаваться вопросами: а если падре не вернется? где тогда буду ночевать? И как я поеду в темноте по дорогам с многочисленными выбоинами, в городе, который не знаю, в плохо освещенном и потенциально очень опасном? Решаю прервать ожидание и, узнав у сторожа, адрес, пускаюсь на поиски Padri Bianchi[3]. Нахожу место очень быстро и въезжаю в ворота миссии как раз, когда Киншасу начинает накрывать темнота.

Киншаса, Демократическая Республика Конго

Церковный сторож неправильно понял мой вопрос и дал адрес миссии, где служат священники с белым цветом кожи, а я искал Padri Bianchi. Такое непонимание привело меня к миссионерам, принадлежащим к Verbo divino, монашеской организации «Общество слова божьего», основанной святым Арнольдом Янссеном. Руководитель миссии отец Мэтью, индиец, встречает меня с доброй улыбкой и сразу же дает ключи от комнаты на первом этаже миссии. Выгружаю багаж и размещаю его в начале коридора, вдоль которого, одна напротив другой, выстроились комнаты гостей.

В непроглядной тьме вставляю ключ в замочную скважину и открываю дверь, уже предвкушая момент, когда приму душ. Но когда включаю свет, моему взору предстает ужасающее зрелище: сотни и сотни комаров летают в воздухе, другие комары отдыхают на оконном стекле и на подоконнике, между москитной сеткой и оконной рамой. Затащив внутрь весь багаж, сразу же начинаю безжалостную битву против армии опасных насекомых, делить комнату с ними у меня нет никакого желания. Зажигаю многочисленные противокомариные спиральки, изрядный запас которых я взял из Италии, и располагаю их стратегически, в разных точках комнаты. Прежде чем комната наполнится дымом, быстро моюсь под душем, беспрестанно отмахиваясь от жаждущих крови комаров, они тут же впились бы в мое уставшее и ослабленное тело, стоило мне хоть на мгновение отвлечься. Выхожу и закрываю двери комнаты в надежде, что спиральки достойно выполнят свою работу.

Во дворе знакомлюсь с отцом Иго, который приглашает меня на ужин. Легко принимаю приглашение: я голоден как волк, а выходить куда-нибудь за покупками вовсе не хочется. Альтернативным решением было бы остаться с пустым желудком еще как минимум на 12 часов. В миссии других гостей нет. Со мной количество пребывающих в миссии возросло до четырех человек: руководитель миссии, отец Иго, я и сторож-садовник-повар, которого я разглядел на кухне. После отличного ужина и приятной, спокойной беседы, особенно с отцом Иго, проявившим большую разговорчивость, возвращаюсь в свою комнату.

Множество комаров пали на поле брани, но осталось еще достаточно тех, на кого запах спиралек не действует. Устраиваю спальное место на ночь, забираясь под противомоскитную сетку, тщательно заправляя её края под матрас, чтобы перекрыть доступ самым нахальным кровососам. Хотелось бы подумать о плане действий на завтра, но как только доношу голову до подушки, меня сваливает глубокий сон.

На следующее утро спозаранку выхожу из миссии, чтобы купить в ближнем магазинчике порошковое молоко, хлеб, печенье и джем. Во время пребывания в Киншасе я намереваюсь вести размеренную жизнь, ожидая погрузки на судно, которое, поднявшись по реке Конго на тысячу шестьсот тридцать километров, доставит меня в Кисангани. Завтрак должен бы представлять один из существенных моментов этой упорядоченной жизни.

У меня нет карты города, но, разумеется, я смогу её купить – тут никакой проблемы, а пока буду перемещаться, постоянно расспрашивая людей. Меня сильно утешает тот факт, что город пересечен крупными осевыми дорогами, они позволяют передвигаться из одного района