Молодая женщина покраснела, и прежняя милаяулыбка бегло осветила ее очаровательное бледное личико.

Три месяца спустя, тихо, без всякой помпы,состоялось бракосочетание Ксении Александровны с Ричардом Федоровичем вприсутствии только необходимых свидетелей. Затем молодые уехали в Волынскуюгубернию, где решили провести несколько месяцев.

В обширной, роскошно меблированной столовойсобралось вокруг чайного стола небольшое общество. Яркий огонь, пылавший в сероммраморном камине, и электрический свет, весело игравший на серебре и хрустале,придавали всему оттенок приятного благосостояния, представлявшего такой резкийконтраст с ледяным ветром, бушевавшим снаружи, со снежными хлопьями, бившими встекла.

Здесь мы встречаем всех старых знакомых.Хозяева дома, Ричард Федорович и Ксения Александровна, скорее помолодели, чемпостарели за те восемь лет, которые прошли со времени их свадьбы. Все ихсущество дышало тем спокойствием и гармонией, какие дает счастье.

Рядом с Ксенией сидела молодая, очень красиваяи изящная особа, лицо которой отличалось слегка восточным типом.

Общество уже кончало пить чай. Разговор шел оновостях дня, когда Ричард Федорович спросил:

Анастаси, давно ты не получала писем отматери?

Последнее письмо я получила от нее три неделиназад. Она писала, что живет в окрестностях Нью-Йорка; папа не выноситгородского воздуха. Со времени ужасного случая на железной дороге, когда он былсерьезно ранен, он страдает грудью и не может поправиться. Мать пишет, что егоздоровье внушает серьезные опасения.

А ты не думаешь сама навестить родителей? —спросила Ксения Александровна.

Анастаси слегка пожала плечами.

Нет, тетя! Для этого мне пришлось быотказаться от ангажемента, что было бы очень неприятно. Откровенно говоря, я недумаю, чтобы им было бы особенно приятно мое присутствие: они отлично живут ибез меня. Кроме того, в настоящую минуту я занята изучением новой роли. Этопервая серьезная роль, которую мне дали, и я хочу добиться полного успеха.Кстати, слышали вы о новой звезде театра Буфф, Виолете Верни? — вдруг перебилаона сама себя.

— Нет, не слыхали. Ведь ты знаешь, что Ксенияне любит опереток с их, большей частью, глупыми сюжетами и гривуазной музыкой,— ответил Ричард Федорович.

О, тетя, вы слишком требовательны! Но на этотраз я, положительно, советую вам съездить в театр, Виолета Верни очаровательна.Это диво примо картелло. Она молода, красива, обладает чудным голосом и, привсем этом, прекрасная девушка. Я познакомилась с ней летом в Висбадене, и онаочень понравилась мне.

Увидя, что Ксения Александровна сделалаотрицательный жест, она прибавила с лукавым взглядом:

Знаешь, тетя, кто сходит с ума по Виолете?Дядя Ваня. Он не пропускает ни одного представления, осыпает ее цветами и конфетами,а она, неблагодарная, держит себя с ним недотрогой.

О! Иван неисправим. Но в этих увлечениях естьта хорошая сторона, что они никогда не бывают продолжительны. Если эта барышнясторонится его, то это доказывает, что она умна, — насмешливо заметил РичардФедорович, вставая из-за стола.

Дорогая моя Анастаси! Вам следовало быизбегать знакомства с опереточными актрисами, так как они вообще пользуютсясомнительной репутацией, — заметила Ксения.

Ах, тетя! Истинная или только показнаядобродетель зависит от нас самих. Будучи сама актрисой, я не могу гордоотворачиваться от моих сотоварок, к какой бы труппе они ни принадлежали. Моямать никогда не имела никакого отношения к театру, — молодая девушка пожалаплечами, — а между тем, не она ведь подавала мне примеры добродетели! Я уже неребенок и отлично понимаю какого рода жизнь вела она, когда таскала меня ссобой летом заграницу, несмотря на протесты тети Клеопатры. О! Маленькая Вернив тысячу раз лучше ее! Посмотри ее, тетя, и ты останешься довольна. У нее свояособенная оригинальная манера исполнять пикантные роли, которая исключаетвсякую пошлость. Кроме того, ты от души посмеешься, как безумствует дядя Ваня;ведь должен же он хоть чуть-чуть интересовать тебя!

О! Очень мало! Но прости меня, я на минутууйду взглянуть, как укладывают спать детей.

Возьми меня с собою, тетя! Я обожаю Леона иЛили, я очень люблю сама раздевать их.

Когда Анастаси уехала домой, КсенияАлександровна прошла в кабинет мужа.

Ричард оттолкнул пачку счетов, которые онпросматривал, и обнял за талию жену, присевшую на ручку его кресла.

Ну что, дорогая моя? — спросил он с лукавойулыбкой. — Хочешь ты съездить в оперетку посмотреть новую звезду,воспламенившую сердце Ивана, этого бессмертного Селадона? Если да, то я прикажувзять ложу на послезавтра.

Да, да, я с удовольствием поеду, — веселоответила Ксения Александровна. — Иван, говорят, тонкий ценитель красоты. Пока ябыла его женой, я не имела случая видеть нравящихся ему дам, так как онтщательно скрывал их от меня; теперь же я могу свободно судить о его вкусах.

Итак, решено! Послезавтра мы едем в театр иподвергнем критическому экзамену настоящий вкус Ивана.

Скажем теперь несколько слов о том, чтослучилось в течение прошедших лет.

После свадьбы и кратковременного пребывания вВолынской губернии, Ксения с мужем уехали в Париж, где они снова посвятили себяпоискам

Ольги. Но все розыски оставались тщетными. Желаяустроить жену в новой среде, где ничто не напоминало бы ей прошлое, РичардФедорович увез ее в Волынь, где они и поселились. Там у них родился сын, ипоявление этого ребенка дало Ксении Александровне новую цель к жизни. Сбоязливым обожанием ухаживала молодая женщина за ребенком, и, под влиянием егоневинной улыбки, мало-помалу стала заживать ее старая рана. Правда, по временамона еще иногда открывалась, но время, этот могущественный целитель, делало своедело, чему во многом способствовало и полное, спокойное счастье.

Любимая и окруженная постоянными заботамимужа, молодая женщина мало-помалу возрождалась к жизни, и к ней вернулась еенежная красота и отчасти прежняя веселость.

Четыре года спустя после свадьбы, уже будучиматерью своего ребенка, Ксения Александровна вернулась с мужем в Петербург, гдеони поселились на Сергиевской улице в собственном доме. Только тогда оба братасвиделись. Иван Федорович с язвительной иронией поздравил брата.

Старая французская пословица оказываетсясправедливой, и моя прежняя ревность была вовсе уж не так безумна, как тыуверял меня, — заметил он.

Когда я вернулся, ты уже развелся с женой;почему же я не имел бы права овладеть сокровищем, которого ты не сумел оценить.Или, может быть, тебя снова начинает мучить ревность? — спокойно ответил РичардФедорович.

Сохрани меня Бог от этого! Такой столбблагодетели, как Ксения Александровна, гораздо больше подходит тебе и, конечно,уж никак не она смутит нашу дружбу. Я даже хочу, если ты позволишь, побывать утебя.