только потому, что зажимаются и делают ногу твёрдой. Вот на юге я бы не дала вам ходить без обуви. Там есть такие мухи, которые откладывают в помёт животных личинки, которые вырастают в червей, и если эти черви попадают на ноги, то пробивают кожу и свивают себе гнездо в голове. Человек умирает от сильной боли в голове. А здесь можно получать удовольствие и гладить ногами мягкую землю. И ходить намного быстрее, чем вы в сапогах.

— Здесь навоза уже больше, чем земли.

— Смотри под ноги. К тому же навоз в ближайшие дни уберут, главнокомандующий обещал распорядиться. И ещё. Когда мы наедине, обращайся ко мне не «Вастараба», а «двести пятая».

— Долго. «Ва» короче.

— Тогда «Ва двести пятая».

— Чего это тебе под номером больше понравилось жить?

— Во-первых, так меня в лечебке звали. С детства. Во-вторых, это должно напоминать нам, что мы не более, чем маленький кусочек Богини. У нас нет имени и судьбы, мы — это наша работа. Мы не более, чем номер.

— А по-моему, тебе просто мозги промыли.

Ва удивилась:

— Не слышала про такую операцию. А чем промывают мозги? Это какое-то тайное лечение?

— Нет, это в переносном смысле.

— Обманул, проказник.

Сапоги на упрямку удалось натянуть только перед входом в шатёр ставки. Охрана ставки получила искреннее удовольствие, глядя на то, как Ва стояла, подняв ногу, как лошадь на перековке, а я натягивал на неё сапог. Охранники ещё и подшучивали, заразы, говорили, что я забыл гвозди в подкову забить.

Надо сказать, что красные сапоги, расшитые бисером, ей очень шли к белому платью. Форменную маску — повязку со змеями, положенную для всех ядовитых существ при встрече с начальством, ей тоже сделали красного цвета, змеи золотые. Получилось просто восхитительно.

Мы доложились по всем правилам адъютанту Государя. Вскоре нас пригласили.

— Полисаний ага Долиган и жрица Вастараба. По вашему приказанию прибыли, — поклонился я Государю.

Двести пятая послушно наклонила голову и не поднимала.

— А одетая она намного лучше смотрится, — не преминул отметить Государь.

— Благодарю Вас, — прошептала Ва.

— Я позвал вас потому, что нам прислал вызов на переговоры командующий войском вторжения кочевников. Оказалось, что в войске нет их лидера, как там его… Мурсия ни Никитита. Войско ведёт генерал Ихо Хутабб. Что ты про него знаешь, жрица?

— Самый умный и достойный человек среди всех генералов. Он не любит поклонников культа Чернобога и в его войсках нет их представителей. Войска ему верят и охотно идут за ним.

Государь помрачнел. Постучав рукой по ручке походного трона, он принял решение:

— В любом случае я согласился на переговоры. На встречу поедет главнокомандующий. Нюанс в том, что генерал Хутабб требует на встречу тебя, жрица. А значит, должен будет поехать и твой господин.

— И что ему от меня надо? — не смогла сдержать удивления Ва. Потом спохватилась: — Простите, господин. Когда выезжать?

— Мы берём на встречу тысячу рыцарей. Генерал сказал, что мы можем взять с собой столько войск для безопасности, сколько считаем нужным. Возьмём тысячу благородных с самыми сильными способностями. Такое количество сразу не соберёшь. Так что послезавтра, ранним утром. Рыцари останутся на отдалении, а к месту встречи пройдёте только вы трое. Командующий и вы двое. Вы без оружия. Тебе нужна повозка?

— Нет, господин. Предпочитаю коня.

— Быстрого коня дать?

— Есть.

— У тебя ещё что-то на уме.

— Да, господин. Я проверила ядовитых девушек и нашла пять с разной степенью сквозного зрения. Прошу разрешения обучить их и моего господина, чтобы девушки потом работали в лечебнице хотя бы как определители степени тяжести ран. Кто не хочет, пусть хирургом не работает, но пусть хотя бы говорят обычным лекарям, что делать. Это поднимет успешность лечения в разы.

— А девушки захотят? Они из благородных, обучены сражаться, — усомнился Государь.

— Это надо их спрашивать. Но я сейчас о другом. Мне нужно разрешения вскрывать тела умерших от разных болезней, чтобы показывать, что не так в теле. И просто для изучения тела.

— Образ человеческий — образ Божий, кромсать его — не дело, — сразу среагировал стоящий рядом святой отец — исповедник Государя.

— Был образ Божий, пока был живой. А когда из-за отравления человек сгнивает изнутри, никакого там образа не остаётся. Вы теряете в некоторые дни по сорок человек, наверняка среди них найдётся один, которого не жалко. Или умерший кочевник, который вообще другой религии. И мы не портим образ человека, я только поднимаю кожу, показываю, что внутри, а потом мы зашьём как было. Зато это спасёт много жизней потом, — уговаривала Ва.

— Даже кочевники — люди и образ Божий, хотя и грешники, — не сдавался святой отец.

— Кочевников можешь вскрывать, — разрешил Государь, — У нас лекарей учат на макетах костей и органов из дерева. Но тут их делать некому и некогда. Так что учи. А девушек я попрошу учиться. Только зачем ты решила учить парня — твоего господина?

— У него нет явных способностей благородного, поэтому ему отец приказал изучать лекарское дело.

Государь покачал головой:

— Нет способностей? Это не он убил четырёх чудовищ и построил лесопилку? Видел я черепа этих чудовищ в Долигане. Даже смотреть страшно. Похоже на то, что ваш отец чего-то не видит. Но в целом это мудро. Одобряю. Послезавтра на восходе светила здесь.

Вот так. Начальство всё видит зорким глазом, оказывается.

Мы откланялись.

По пути домой увидели отвратительную сцену. Поперёк дороги лежал вдрызг пьяный, один из благородных, в доспехах и с оружием. Услышав наше приближение, он поднялся и обвёл всё вокруг мутным взглядом. Чуть в стороне из шатра вышла группа из одного благородного господина и нескольких стражников. Они готовились к походу, рассматривали оружие и вполголоса что-то обсуждали. Пьяница посмотрел на меня и заревел:

— Эй, недомерок, ты позорище благородного сословия! Я вызываю тебя на бой!

— Меня нельзя вызывать, я ещё маленький. Шестнадцати нет. Немедленный трибунал и казнь по приказу Государя, — спокойно ответил я.

Стражники засмеялись.

Тогда пьяница перевёл взгляд на соседнюю группу и заревел уже им:

— Эй, вы, мужичьё! Вам смешно? Вы решили, что благородный человек — это вам потеха? А ну давайте сюда вашего хозяина! Сейчас я ему голову в плечи вобью, будет знать, как воспитывать своих мужиков!

— Если хочешь закончить свои дни бесславно, забитый, как пьяная скотина, то иди сюда и умрёшь. Но лучше иди домой и проспись, сейчас ты ничего не понимаешь, тобой спирт управляет, — с достоинством ответил ему благородный господин, начальник стражников.

Из соседних палаток и шатров