– Располагайся, – широким жестом предложил Сан Саныч. – Сейчас ты будешь тут один, как король на именинах, а то здесь жили двенадцать человек. Только перед тобой последних спровадил.

Открыв дверцу печки, парень невольно поёжился. В топке толстым слоем лежала остывшая зола.

– Совок и кочерга возле печки, дрова под забором, воду можешь брать на вахте, – будто угадав его мысли, продолжал комендант. – Завтра завезём тебе лёд. На первый случай сухие дрова возьми в конторе. Спальный мешок и чайник я сейчас выдам. Да, чуть не забыл, магазин на улице за углом. До закрытия ещё успеёшь, только поторопись, а то не согреешься.

– А что, я один буду жить в такой холодной палатке? Да её же протопить – всё равно что нагреть улицу.

Сан Саныч усмехнулся. В тусклом свете блеснули железные зубы. Иван был прав: чтобы прогреть большую брезентовую палатку зимой, требовалось постоянно кочегарить печку.

– Ты не переживай, скоро прибудет пополнение. А насчёт дров не беспокойся, у нас их немеряно, зэки заготовили. Так что топи сколько хочешь, главное – не ленись. Палатка, кстати, утеплённая.

«Ничего себе, не переживай. Всю ночь надо топить, а когда же спать? Вот тебе и Верхоянск!»

– Может, вы определите меня куда-нибудь под крышу дома? – несмело начал он. – Всё-таки на дворе зима, а у меня одна рука. Я же не зэк какой-то, а молодой специалист…

Комендант даже не стал слушать – взамен предложить оказалось нечего.

– Молодой, запомни, – сказал он у выхода, – покажешь себя, дадут что-нибудь получше, а сейчас радуйся тому, что имеешь. Через эту палатку прошла вся экспедиция.

Иван затопил печку и побежал в магазин. Из еды, которую Марфа и Настя собрали на дорогу, остался только кусок сала и несколько варёных яиц. На полках просторного магазина он увидел консервные банки, выложенные башенками и пирамидками, а в стеклянной витрине лежала жирная селёдка и тощая килька. На прилавке, рядом с чашечными весами, возвышалась гора чёрного хлеба, в углу стоял бочонок с красной икрой. Не раздумывая, Иван купил килограмм икры и буханку хлеба.

* * *

Не успел он обжиться, как на пороге появился молодой человек в кухлянке с капюшоном и в серых валенках. В руках незнакомец держал такие же валенки, только с отворотами.

– Николай, – подал он руку. Познакомились. – На, возьми, – протянул он валенки. – А то пока тебе выдадут, ноги отморозишь. Не понадобятся – вернёшь.

В палатке заметно потеплело, гудела разгоревшаяся печка, пахло берёзовым веником и сырым бельём. Иван уже не чувствовал себя всеми забытым и покинутым.

– Я здесь тоже жил, в прошлом году, – закуривая, сказал Николай. – У нас тут набрался полный комплект: из всех обитателей этой палатки только я один был вольным, а остальные оттянули приличные срока. Короче, все бывшие зэки. Погужевали тут мои мужики, дай бог каждому – спирт лился рекой. Где только они его брали, я до сих пор не знаю. По пьяни моего соседа по койке, так сказать, замочили. Прямо на глазах сцепились, волчары, и его ножом под рёбра. А потом ещё и ещё. Короче, одиннадцать ножевых ран. Ну, что я могу сказать, он сам виноват – нечего лезть на рожон. Видишь ли, стал выяснять отношения, а что там выяснять? Надо на зоне разбираться по трезвянке, а не здесь за бутылкой. После этого случая нас пошерстили и всех перетасовали как колоду карт. Освобождённых перевели на разведучасток, а сюда подселили двух молодых вроде тебя. Сейчас они живут в первой общаге. Хорошие ребята – Сашка Михайлов и Лёха Степанов, один – десятник, второй – коллектор.

Николай расстегнул кухлянку, пошурудил в печке кочергой. Из топки полетели искры под ноги, струйка дыма потянулась вверх.

– Я что пришёл, – потирая руки, сказал он тихо, – надо обмыть твой приезд. Иначе ты здесь не приживёшься. Ты что так смотришь на меня? Тебе разве комендант ничего не говорил?

Только теперь до Ивана дошло, почему Сан Саныч несколько раз сказал про магазин. Он явно намекал на то, что не мешало бы отметить его приезд.

– А чем обмывать? В вашем магазине хоть шаром покати. Ничего спиртного я не видел.

– И не увидишь – надо было спрашивать. Ну, в общем, это не твоя проблема. Я сейчас организую.

Он быстро исчез и вскоре появился с тёмно-зелёным эмалированным чайником и сеткой-авоськой. Из сетки торчали рыбьи головы и хвосты. По виду чайник казался холодным.

– Что там? – спросил Иван, показывая на чайник.

– Брага. Самая обыкновенная брага. Только хорошая, такой ты ещё не пил.

Он налил в кружки серую жидкость. В палатке сразу запахло дрожжами.

– Ну ладно, давай за прибытие на Яну и за знакомство. Теперь, я думаю, ты здесь задержишься.

Николай молча выпил целую кружку, а Иван только пригубил и поставил на стол. Пить совсем не хотелось.

– Что, не нравится? Ты просто к ней не привык. Первую надо до дна, а потом можешь сачковать. Я разрешаю.

Брага оказалась сладковатой и даже приятной на вкус, Иван выпил всю кружку. На кусок чёрного хлеба толстым слоем наложил красную икру и с удовольствием откусил. Приятное тепло разлилось по телу.

– Моя фамилия, вообще-то, Сазонов, – закусывая таким же бутербродом, сказал Николай. – Я работаю техником-коллектором в Томпонской партии. Если что, обращайся, я тут всех знаю, помогу.

– И рабочих?

– И рабочих тоже. А что тут такого? Поработаешь с моё – и ты всех узнаешь.

Из сетки-авоськи Николай вытащил большую мёрзлую рыбу. В тепле от неё пошёл пар, и из белой, покрытой изморозью, она стала превращаться в серебристую с блестящей чешуёй.

– Сейчас мы будем есть строганину, – словно со сцены, продекламировал Николай. – Если не пробовал, то за это надо будет выпить отдельно. – В предвкушении удовольствия он потирал свои сильные руки. – Это чир, но у меня ещё есть нельма. Сейчас дойдёт и до неё очередь.

– Интересно, – только и произнёс Иван, с удивлением смотревший на мёрзлую рыбу.

Николай снял с неё шкуру с чешуёй и, поставив на попа головой вниз, грудью придавил к столу. Держа нож в обеих руках, стал строгать со спины. Из-под лезвия, закручиваясь спиралью, полезла тонкая полоска, похожая на стружку. Вначале «стружка» выходила коричневатой, а потом пошла белая, как лист бумаги.

– Вон та первая самая жирная, – сказал он, не отрываясь от процесса, – сейчас ты это оценишь. Что смотришь? Можешь есть. Бери пробуй. – Настрогав алюминиевую миску рыбы, он принёс тарелку с солью и туда же насыпал чёрного перца. – Теперь можно приступать. Под строганинку пропустим ещё по кружке.

За разговорами о жизни на Севере и о работе незаметно пролетело время. Ивану стало жарко, лицо раскраснелось, на носу выступили капельки пота.

– Жить тут, в общем, можно, но зимой тоскливо, морозы давят, – рассказывал подвыпивший Николай. – А про поиски золота ты, парень, на время забудь – сейчас основная добыча ведётся в Адычанском золотоносном районе. Там недавно открыли два участка с промышленными содержаниями золота. Одна россыпь локализована в аллювии[29] каньона, другая – в долине горной реки. Ну, это уже классика. А вообще наше управление занимается в основном оловом и вольфрамом. Вот если ты сам что-то найдёшь, тогда тебе будет зелёная улица. И зэков дадут сколько скажешь, и помогут россыпь разведать. Словом, здесь всё будет зависеть от тебя самого. Если выдержишь, то останешься, а нет – сам сбежишь. Когда людям не климат, они находят сто причин, чтобы убежать на материк. Как ни странно, таких мне даже жалко. Я думаю, они нигде себя не найдут, потому что везде надо не просто работать, а пахать. Себя нужно проявить, показать специалистом своего дела, которому тебя учили, тогда ты будешь везде на коне.