Сила критического удара +25%

Любое получаемое лечение +25%

Иммунитет к эффекту Разоружение.

Базовые усиления артефакта были… вполне сносными. Конечно, до бонусов того же Шаккеярта они не дотягивали, но стоило помнить, что его оружие, можно сказать, начинает свой путь заново. Поэтому чего-то особенного на этой стадии Сареф и не ждал.

Перчатка стреляет тёмной молнией, нанося 38–52 чистого тёмного урона. Каждый выстрел стоит 25 выносливости и имеет время отката 1,5 секунды.

Здесь большой разницы с Каезином тоже не было. Ну, разве что для базовых выстрелов у него теперь будет задействована всего одна рука.

Режим первый. Тёмный поток. Перчатка стреляет потоком тёмных молний, нанося 35 чистого тёмного урона в секунду. Секунда тёмной молнии стоит 30 выносливости первые 5 секунд, после чего стоимость повышается каждую секунду на 5 единиц выносливости.

Режим Второй. Тёмный Телекинез. С помощью энергии перчатки вы можете взаимодействовать с окружающими предметами. Чем больше вес предмета, тем больше выносливости тратит секунда контроля.

Первый режим Сарефа не сильно удивил — версия Эвр умела делать ровно то же самое, так что неудивительно, что Система это запомнила и оставила такую возможность в новом оружии. А вот второе…

Сареф направил перчатку на блюдо с закусками, которое стояло на столике перед ним. Вокруг него появилась мерцающая тёмная дымка, после чего блюдо поднялось на полметра, неподвижно застыв в воздухе. Взглянув в Системное окно, Сареф увидел, что контроль блюда потребляет 2 единицы выносливости в секунду. Не обращая внимания на удивлённые лица остальных, Сареф направил перчатку на столик, концентрируясь на том, чтобы теперь поднять в воздух его вместе с блюдом и всем остальным. В этот раз он чётко уловил половину секунды, задержку, с которой происходит захват под контроль. Затем такая же тёмная дымка охватила и столик, который приподнялся на метр, повиснув в воздухе. Скосив взгляд в Системное окно, Сареф увидел, что такой тяжёлый предмет уже потребляет 8 единиц выносливости в секунду.

Но и на этом Сареф не остановился. Указав перчаткой на кресло, в котором сидел Железный Вилли, он сосредоточился на том, чтобы поднять в воздух его. И спустя половину секунды кресло, охваченное тёмной дымкой, воспарило в воздух вместе со своим хозяином.

— Ой-ой-ой, Сареф, пожалуйста, не надо, опусти меня, я высоты боюсь! — испуганно затараторил Вилли, который от неожиданности потерял тапочки и теперь болтал босыми ногами, испуганно схватившись за ручки кресла.

— Сареф, хватит выпендриваться, — мрачно сказал ему Эргенаш, — мы уже поняли, что у твоей перчатки имеется телекинез.

Сареф нехотя кивнул, опуская мебель обратно на пол (с непривычки он убрал контроль сразу, так что и кресло с несчастным Вилли грохнулось с соответствующим звуком, отчего бедный гном подпрыгнул и больно ударился).

— Ой… извините, пожалуйста, — поспешно попросил прощения Сареф, поняв, что его ребячество сейчас может сыграть злую шутку.

— Да… ничего, — пробормотал Вилли, потирая ушибленный зад, — только это… дай тогда уж и мне попробовать, пожалуйста.

Сареф поспешно стянул Перчатку и протянул её гному. После такой шалости подобное — самое малое, что могло загладить его вину.

Вилли с почтением принял Перчатку и натянул её себе на правую руку. Сареф заметил, что рука у гнома была короче, и при этом толще, чем у него самого. Перчатка, однако, прекрасно на него налезла. Впрочем, Сарефа это уже давно не удивляло. Настолько высокоуровневые артефакты сами подстраивались под своих хозяев. Сапоги следопыта, которые мог надевать как Сареф на свои довольно обычные ноги, так и Хим на свои очень даже немаленькие лапы — живое тому доказательство.

Натянув перчатку, гном открыл своё Системное окно… и несколько секунд спустя вожделение на его лице сменилось непониманием.

— А… а… а где? — непонимающе спросил он, — а… как же тогда… Почему ничего нету?

— В смысле? — не понял Сареф, — ну там же должно быть… а что вы сейчас видите?

— Что это перчатка, которая стреляет чистым тёмным уроном в виде молний, — ещё более растерянно ответил Вилли, — и… всё.

Растерянно Сареф взял перчатку назад и надел её на руку. Открыв Системное окно, он снова увидел описание базовой атаки перчатки и двух дополнительных режимов. Чтобы удостовериться в том, что ему это не мерещится, он снова указал Перчаткой на блюдо с закусками — и оно послушно зависло в воздухе по его приказу.

— Ничего не понимаю, — растерянно сказал Сареф.

— Кажется, я знаю, в чём дело, хозяин, — подал голос Хим в его голове, — когда я добавил немного тьмы, чтобы ваше оружие стало сильнее… я, кажется, ещё больше привязал его к вам. Поэтому… какие-то особые режимы и эффекты от Перчатки получаете только вы. А все остальные… видят всего лишь базовый вариант.

Когда Сареф донёс эту мысль до остальных, Вилли задумчиво кивнул:

— Да… я слышал, что некоторые легендарные артефакты на какой-то стадии развития начинают давать дополнительные силы исключительно своим владельцам.

— Ага, — добавил Бреннер, — и это объясняет, почему в Системе практически отсутствует высокоуровневое оружие, и его надо каждый раз выращивать самому. Выходит, что вместе со смертью владельца такие артефакты теряют большую часть своей силы.

— Поверь, — подал голос Махиас, — есть и оружие, которое свои силы практически не теряет. У нас в клане такое было. Но с ним другая проблема: такое оружие привыкает к своему хозяину и потому крайне враждебно реагирует на попытку этого хозяина сменить. Во время обучения каждый из нас пробовал разные варианты такого оружия. И почти никому не удавалось поладить с ним до конца. За тридцать лет, что я жил в клане Айон, наверное, только трое смогли совладать с оружием предшественников. И то один из них год спустя отказался от выбранного клинка и тоже начал выращивать собственное оружие.

— Короче, халявы не будет, — резюмировал Эргенаш.

— Да, похоже на то, — кивнул Вилли, после чего сменил тему, — ну что ж, раз вы согласны взять меня с собой в поход на Кладбищенского Чемпиона, значит, мне теперь стоит этот поход организовать. Ближайший поход на него будет послезавтра. Но… Сареф, я надеюсь, ты поймёшь меня. Я не хочу двигать очередь с этого дня. Во-первых, сейчас в очереди ячейка для вольных, а у меня с ними… напряжённые отношения. Во-вторых, они наверняка долго готовились к этому походу, они уже морально на него настроены, и срывать его было бы неправильно. Так что… будет лучше, если мы отправимся в поход через 9 дней.

— Да… вы правы, сэр, так будет лучше, — кивнул Сареф, — мы отдохнём после долгого путешествия… я потренируюсь со своим новым оружием, опять же… Так что… тогда мы пойдём устраиваться на ночлег в Квер-Квер — и придём к вам через девять дней.

— Да… так будет лучше, — смущённо сказал Вильгельм, после чего добавил, — прости, Сареф, будь ты один — я бы тебе комнату выделил, но… я ненавижу, когда в моём личном поместье слишком долго находится много чужих людей. Даже моя родня, когда приезжает потрошить мои запасы, всегда делает это по утрам, чтобы вечером я с чистой совестью мог их вышвырнуть отсюда. Но вы завтра всё равно загляните. Я вам всем оформлю постоянные пропуска сюда, чтобы вы могли прийти, если что-то будет нужно. Опять же, если вы захотите потренироваться — с восьми утра и до полуночи двор и тренировочная площадка к вашим услугам.

— Спасибо, мы это учтём, — кивнул Сареф, поднимаясь и дождавшись, пока вслед за ним встанут остальные, — в таком случае — спокойной ночи.

— Минутку, — сказал Вилли, щёлкнув пальцами — и в руки Сарефу упала золотая карточка с непонятной надписью на гномском языке, — отдашь её владельцу той таверны, куда вы решите поселиться. Еда и проживание, пока вы ждёте поход, за мой счёт.

— Но… сэр, — растерянно ответил Сареф, пытаясь вернуть карточку, — не нужно… мы заплатим сами…

— Бери-бери, — сурово сказал Вилли, — я и так выгляжу не особо красиво, навязавшись к вам в поход, и при этом отказывая в праве на ночлег. Ну, тут уж прошу простить мне мой скверный характер. Так что позволь мне хотя бы возместить вам эти расходы.

Сареф, несмотря на заверения, всё равно хотел вернуть карточку, но теперь его уже ткнул в бок Бреннер.