Груздя посмотрел на Твистову тележку, потом обвел взглядом нашу компанию и неожиданно ответил приятным баритоном:

– А завтрак и обед за счет заведения… Мы только рады услужить повелителям черных амулетов…

– Кому? – переспросил я.

– Повелителям черных амулетов, – повторил хозяин постоялого двора, – Вы же забрали с собой те браслеты, что сняли вчера с рук Софкиного сына?

И тут в его голосе просквозила явная тревога.

Эльнорда посмотрела на меня, и в ее глазах тоже зажглись тревожные огоньки.

– Да, мы действительно забрали эти браслеты, – подтвердил я, – Но если кто-то знает их хозяина, пусть скажет, мы их вернем…

– Нет, нет, – Груздя отрицательно замотал головой, – Увозите их от нас, и чем дальше, тем лучше!

– Ну что ж, – я улыбнулся щедрому хозяину, – Тогда всего доброго и до встречи…

Наш отряд двинулся по улице в сторону встававших вдали гор. Было достаточно раннее утро, но городок уже просыпался. Из труб в небо поднимались еле заметные дымки, скрипели ворота и колодезные вороты, из-за оград раздавались голоса. Правда, на улице народ еще не показывался, а вот в конце ее нас поджидала еще одна встреча.

У калитки, ведущей в сад, в глубине которого прятался маленький, в два окошка по фасаду, домик, стояла молодая женщина с маленьким мальчиком на руках. Когда мы проезжали мимо, она молча проводила нас взглядом и махнула нам вслед рукой.

Городок, или если хотите, большое село, осталось позади. Под копыта наших коней и козлов снова легла серая лента проезжей дороги и залитая оранжево-зеленоватым светом степь по ее сторонам.

Душегуб ехал первым, пустив лошадь неторопливой настойчивой рысью. За ним пристроились козлы Твиста, мелко и дробно переступавшие тонкими ножками и с неповторимой легкостью тащившие свою повозку. Мы с Эльнордой замыкали нашу кавалькаду. Эльфийка пристроилась рядом со мной и начала негромко рассказывать мне то, что узнала вчера вечером, пока я спал после своих магических манипуляций.

Когда хозяйка домика, в который мы так бесцеремонно ворвались, убедилась, что опасность для ее сына осталась позади, Эльнорде удалось достаточно подробно расспросить ее. Из рассказа Софки, как звали женщину, получалось следующее.

Месяца три назад в селе неизвестно откуда появились эти черные браслеты, которые жители очень скоро прозвали черными амулетами. Первым нашел их пятилетний сынишка местного кузнеца. Вообще-то, как и где он их обнаружил никто не знал, только мальчишка, всегда отличавшийся отличным здоровьем, неожиданно заболел. Однажды утром у него появился жар и ломота, его уложили в постель и позвали лекаря. Тот осмотрел малыша, оставил родителям какие-то порошки и сказал, что больного надо поить теплым питьем. Но к вечеру мальчику стало совсем худо. Вот тогда-то люди в этом селе и увидели «танцующие руки».

Лекарь, повторно приглашенный вечером, и увидевший, что творится с мальчуганом растерялся, он никогда не встречался с подобной болезнью. Несмотря на все его усилия, мальчик часа три оставался без сознания, а его руки метались над одеялом в замысловатом танце. А когда наступила полночь, он внезапно успокоился, и вот тогда-то на его запястьях проступили эти черные браслеты.

Отец мальчугана снял их с рук сына, и на следующее утро мальчик пришел в себя. Вот только он начисто потерял память. Он не помнил ни отца, ни мать, ни братьев, ни сестер, ни своих друзей, ни самого городка. Ему даже говорить пришлось учиться заново.

Все утро кузнец пытался в своей кузнице разобраться с браслетами, которые он снял с рук своего сына, но так ничего не добился, а когда он вернулся в кузню после обеда, оказалось, что эти черные обручи пропали.

После этого случая прошло больше недели, и в городке начали о нем забывать, но в этот момент такая же болезнь случилась с восьмилетним сыном начальника стражи. Он также почувствовал утром недомогание, а к вечеру потерял сознание, и его руки начали свой танец. Также в полночь они успокоились и на них появились два черных браслета. Утром мальчик ничего не помнил из своей прошлой жизни, а браслеты исчезли самым непостижимым образом из запертой шкатулки с драгоценностями супруги начальника стражи.

Городок ударился в панику. Детей перестали выпускать на улицу одних, их всюду сопровождали няни, матери или родственники, им строго настрого запрещали подбирать что-либо на улице, но эти меры ни к чему не привели. Через четыре дня произошел третий случай.

На этот раз заболел сынишка единственного в городке портного. Мальчику было одиннадцать лет, он уже здорово помогал отцу и считался вполне взрослым. Однако, болезнь не только настигла его, но и протекала с точно теми же признаками, что и у его более молодых предшественников. Когда отец в полночь снял с него черные браслеты, он зашил их в плотный брезентовый мешочек и глубоко закопал где-то за городом.

Но и это не помогло. Через пять дней эти браслеты были сняты с рук заболевшего и потерявшего память сына аптекаря.

Короче, к моменту нашего прибытия в городок шестеро детишек находили где-то эти браслеты и теряли… да, буквально, теряли себя!

Все шестеро стали вялыми, сонливыми, капризными. Они не могли и не хотели играть с другими детьми, а вместо этого часами сидели на одном месте, уставившись в одну точку не то что-то вспоминая, не то о чем-то мечтая.

А жители городка отчаялись избавиться от этих черных амулетов, и только те, у кого были маленькие сыновья пытались как-то защитить их от страшной находки.

– Софке это не удалось, и когда она сообразила, что случилось с ее мальчиком, мы услышали ее вопль, – закончила свой рассказ Эльнорда, – И ты знаешь, тебе удалось вовремя справиться с этими… амулетами. После того, как ты их снял и… заснул, мальчишка пришел себя и сразу же узнал свою мать. Ты не видел сколько было радости для бедной женщины – сын ее единственная отрада на всем белом свете.

Она с улыбкой посмотрела на меня, и вдруг ее лицо стало озабоченным:

– А куда делись эти амулеты. Я видела, как ты их зажал в кулаке, я даже пыталась разжать твой кулак, но мне это не удалось. Правда, мне не хотелось тебя тревожить, поэтому я не слишком старалась… Так где они теперь?

Я положил руку на торчавший за поясом жезл и с улыбкой ответил:

– Не беспокойся, в городке их больше нет. Я их… хорошо пристроил.

В этот момент, послышался крик Фродо:

– Эй, ребята, нам навстречу кто-то скачет… Вы бы лучше держались поближе к нашей коляске.

– А ты боишься, что тебя обидят злые дяди, – крикнула в ответ Эльнорда, пришпоривая свою лошадь.

Мы догнали повозку Твиста и поехали сразу за ней. Впереди, действительно, появилось облачко пыли, которое быстро катилось в нашу сторону. Скоро стал виден и всадник, скакавший галопом и, похоже, очень куда-то торопящийся.

Дорога была достаточно широкой , чтобы не опасаться, что мы помешаем этому торопыге в темпе продолжать его путь. И он действительно промчался мимо нас, даже не обратив внимания на нашу компанию, словно видеть запряженных в тележку козлов было для него привычным делом. Мы, кстати, тоже не оглянулись вслед этому молодому человеку в лиловом бархатном костюме, при шпаге и кинжале.