– А что с остальными ребятами?

Монгол лишь пожал плечами.

Спал он, как убитый. Мужик лет сорока, который пришел заполночь и сделал укол снотворного истерзанному ребёнку, вколол несколько кубиков и Хусаинову. На рассвете Азата разбудил Поляк:

– Вставай, Монгол, мальчик пришел в себя.

Азат вскочил с лежанки, которую ему отвели минувшей ночью, накинул куртку и вышел из дома. Над Зоной растекался густой, как манная каша, туман.

Зябко ёжась, потрепал по холке старого знакомого – бездомный, но ласковый ветер Зоны.

Мальчика поселили в бункере торговца. Толстяк встретил Монгола скупым кивком, проводил через оружейку в дальнюю комнату бункера.

У постели мальчика уже сидел Спрут.

– Шприц ему вколол снотворное, – поприветствовав Хусаинова, начал рассказ сталкер. – Я всю ночь тут просидел, думал, очнётся, а он в себя пришел на полчаса и опять вырубился. Фамилию свою назвал: Уланов. Боря Уланов.

– Успел спросить про остальных детей?

– Пацан говорит, что они сбежали, когда поняли, что к чему. Двое ребят. Горюнов и Хусейнов какой-то.

– Хусаинов, – облегчённо выдохнул Азат. – Мой сын.

– И что думаете делать теперь? Пойдёте дальше в Зону, искать?

Словно зная ответ, парень произнёс:

– Мы с ребятами тут подумали… Если вы пойдёте вглубь Зоны за сыном, то и мы с вами. Лучше ведь впятером, чем одному. К тому же мы Зону немного знаем. Шприц, это доктор наш, вообще в «Пепле» служил, так что опыта хватит.

– А двое других?

– Медведь и Лич – ребята крепкие и стрелять умеют. Лич воевал, сами знаете где…

– И сам знаю с кем, – закончил фразу Монгол.

Он уже знал, что, позавтракав, выдвинется на поиски сына. Где искать – бог весть. Только бы не пришлось, как в песне, спрашивать у ясеня, у тополя, у ветра, скулящего снаружи. Ветер не ответит.

Утром в Зоне пасмурно и сыро. Туман, густой, будто сгущенное молоко, разливается за околицей лагеря новичков – маленького хутора, расположенного неподалеку от границы Рубежа. Сюда приходят люди, решившие стать сталкерами. Те, у кого ещё нет опыта, нормального оружия, снаряжения. Приходят, записываются у местного командира по кличке Штифт. Идут к торговцу, который продаёт им оружие и амуницию, порой даёт в долг, подкидывает работёнку. На этом всё – иди, сталкер, воюй, добывай артефакты. Кто-то называет это приключением. Монгол никогда не понимал глупцов, которые именуют подобные испытания приключениями.

Было время, когда его сын Рамиль активно читал фантастику. Временами Азат брал обожаемые сыном книги и читал пафосные аннотации: «Герой переживет незабываемые приключения…» Он смотрел на обложку книги, видел на ней страдальчески искривлённое лицо персонажа. Вопрос возникал сам собой: если герою так плохо, если путь по страницам книги сродни пытке, почему страдания называют приключениями?

Но Ромка читал, ему нравилось. Сам же Хусаинов-старший прекрасно помнил своё чеченское прошлое: грязь, холод, автомат в руках, вздрагивающий при каждом выстреле. Это было приключение? Нет же! Это беда, как она есть, самое чудовищное, что случилось в его жизни. Но не приключение, нет.

И вот, чтобы «пережить приключение», сотни молодых ребят – от зелёных школьников до служивших, но так и не поумневших парней рвутся в Зону. Что они ищут? Молодые, глупые… Начитавшись книжек, насмотревшись новостей и роликов на «Ютубе» о том, как герои-сталкеры лихо убивают мутантов, выдергивают из аномалий дорогие артефакты и в одночасье становятся миллионерами, они идут на поиски лучшей жизни. Большинство из романтически настроенных искателей приключений, возомнивших себя «конквистадорами в панцире железном», погибают в первые же недели. Из оставшихся лишь единицы становятся сталкерами и клянут свою юношескую дурость за страшный выбор. Один из тысячи возвращается. Облучённый, больной, израненный. Изгрызенный мутантами, пожженный аномалиями. Возвращается, чтобы пить в баре и плакать по ночам в подушку. Вот его приключение.

Азат, занятый финансовыми проблемами, и не заметил, как у сына появилась небольшая книга с кислотно-зелёной обложкой и кричащим заголовком: «Зона, как она есть». Написал этот опус неизвестный журналист. Он якобы беседовал со сталкерами и военными, записывал их воспоминания о пребывании в Зоне, а после собрал всё воедино и опубликовал. Если бы о Зоне написал Женька, зло и натуралистично, никто не пошел бы в аномальные пустоши. Но хитрый журналист занимался мифотворчеством. Он превращал Зону в притягательную, овеянную легендами местность. В сказку для впавших в детство взрослых мужиков. Талантливо и ярко описал сталкеров крутыми бойцами, зарабатывающими миллионы. Словом, наврал с три короба.

Десятки парней выкладывали в соцсети фотографию книжной обложки с хештегом «#ЯидуВзону» и отправлялись умирать, ведомые благостной сказкой. Хусаинов-старший не знал, что такое «хештег», мало что слышал об авторе подросткового бестселлера и о самой «кислотной» книге про Зону.

Беда не приходит одна, и Монгола в ту пору интересовали вовсе не литературные предпочтения сына, а вполне прозаические поиски работы. Списанный по ранению, он долгое время работал в частной военной компании «Резец», юридически относящейся к одной из банановых республик. Так продолжалось до тех пор, пока руководитель компании, некто Валерий Стеценко, прозванный «полковником», не ввязался в военную авантюру на Ближнем Востоке. Длинные уши террористического халифата росли из каждого второго «заказа», и бывший на хорошем счету Азат решил отойти от дел. Стеценко расценил подобный демарш ценного сотрудника как предательство и пригрозил сообщить любому потенциальному работодателю, чтобы и на порог прохвоста Хусаинова не пускали.

Монгол пытался устроиться в частную охранную фирму, но руководитель конторы, в прошлом боевой офицер, честно признался, что его настоятельно просили не брать на работу Хусаинова.

– Прости, мужик, – пожал он плечами, – Стеценко не откажешь.

Азат понял, что обещание полковника Стеценко «замолвить словечко каждому» не было пустыми словами. Офицер и впрямь перекрыл ему все пути к заработку.

– С голоду сдохнешь, а работу тебе никто не даст, – вспомнились ему слова офицера.

Жена, работавшая учительницей, приносила домой не только мизерную зарплату, но и кипы ученических тетрадок. Вооружившись красной авторучкой, она просиживала над школьными сочинениями до утра. Измученная, потерянная, совершенно не понимающая, как вести себя с современными детьми, наглыми и безнравственными, она всё чаще срывалась на мужа и сына. Её зарплата уходила на коммуналку, и денег в семье практически не оставалось. Проблемы накапливались, снежным комом катились по судьбам Хусаиновых. Потом Азат нашел работу, но это было позже, когда семейное древо уже разломилось. Жена пилила мужа за нехватку денег, сын пытался подзаработать, и однажды Азат едва успел выдернуть Рамиля из дурной компании.