– Тут что-то не так… – Хусаинов остановился как вкопанный и потянул Шприца за плечо.

Вместо того, чтобы раздраженно выматериться, тот подал знак идущему головным дозором Спруту, и группа остановилась.

Монгол не мог с уверенностью сказать, что было не так в окружающей местности. Две птицы, летящие на восток? Убийственно приторный аромат цветов? Сам факт существования Зоны?

– Чуйка сработала, – наконец сформулировал он свои опасения, – нехороший холодок, как будто что-то впереди ждёт. Такое бывало в горах.

Он был уверен, что сталкеры примутся ругаться, заявят, дескать, Зона – это тебе не горы, но все четверо смотрели на него настороженно и понимающе.

– Сталкерское чутьё, – наконец прервал молчание Медведь. – Это когда ты чувствуешь Зону. Аномалию, мутанта…

– Да какое у него сталкерское чутьё, – возразил Шприц, – Спрут, впереди было чисто?

Парень кивнул:

– Аномалий датчик не засёк, мутантов тоже не было. Чистота и порядок.

Шприц облизнул пересохшие губы, оглядел разом притихших товарищей, ждущих от него, старшего по возрасту и самого опытного, хоть какой-то внятной команды.

– Спрут, проверь всё болтами. Мы с Личем обойдём со стороны аномального поля, посмотрим.

– А я с Монголом тут подожду, – поняв расклад, сообщил Медведь.

Сталкеры ушли, а здоровяк, сойдя с тропы, устроился в густом кустарнике с автоматом наизготовку. Монгол залёг рядом. Одежда тут же набрякла от утренней росы, отяжелела.

– Я давно хотел спросить… – начал вдруг Медведь, нервно облизнув губы. – Спрут рассказывал, у тебя в Москве жена осталась.

– В Казани, – поправил Монгол.

– Так вот… Что ты ей сказал, когда пошел в Зону?

– Правду. Что сын пропал, и я остаюсь его искать.

– Мог бы солгать… Сказать, что сын не в Зоне, а с друзьями загулял… Для её же блага.

– Жизнь слишком коротка, чтобы лгать близким и слушать их ложь.

Медведь пожал плечами. Ожила рация. В шумном эфире послышался голос Спрута:

– Внимание, у нас тут сектанты «Легиона»… Четверо или пятеро. Дежурят возле прохода через насыпь. Как поняли? Приём.

– Понял вас, – отрапортовал Медведь. – Возвращайтесь, будем думать, что делать. Приём.

– Надо искать дорогу в обход… – прорвался сквозь фоновое шипение голос Шприца. – Возвращаемся. Конец связи.

Медведь искоса взглянул на Хусаинова. Нет, этот смурной татарин не собирался искать обходной путь. Одержимый своей благородной целью, он не согласится идти в обход, уклоняться от боя. Только напролом.

– Придётся прорываться с боем, – сквозь зубы прошелестел Монгол.

– Сплюнь и постучи по дереву, – насторожился Медведь, которого не на шутку пугала перспектива стычки с сектантами.

– Я бы и рад стать суеверным, – усмехнулся Монгол, – но вот беда – только захочу постучать по дереву, а там то оргстекло, то гипсокартон. Двадцать первый век…

Медведь прищурился:

– Говоришь, как будто не по Зоне ходишь, а в офисе сидишь. Завязывай с этим, мужик. Теперь ты – сталкер, хочешь того или нет.

– Не хо-чу, – по слогам произнёс Хусаинов и, помолчав, спросил:

– У тебя есть семья?

– Жена и дочка. Маша. Ну, поэтому меня и зовут Медведем.

– А у ребят, которые с нами в группе?

– Вроде у Спрута жена, но…

Хусаинов жестом остановил напарника:

– У тебя есть время, чтобы уйти. У тебя и у остальных. Вызови их по рации, скажи, что дальше Монгол пойдёт один.

– Ты это о чём?

– О жизни… Уходи и живи, воспитывай дочь. Спрут пусть к жене едет.

Медведь отрицательно замотал головой:

– Э, нет, Монгол… Мы все в одной лодке.

– Нет никакой лодки! Сейчас я пойду к насыпи, будет бой, и одному богу известно, кто выживет, я или сектанты.

– Значит, чем нас больше, тем выше шансы.

Хусаинов лишь страдальчески скривился. Минут через пятнадцать ему предстояло схлестнуться с отпетыми головорезами, о которых по Зоне и окрестностям ходят холодящие кровь легенды. Выживет ли смешливый паренёк Спрут? А здоровяк Медведь? А Лич и Шприц, что станет с ними?

– Погибнут, – шептал внутренний голос, – все погибнут. Ты погубишь каждого, кто последует за тобой.

Недолго думая, Монгол рубанул Медведя ребром ладони по шее, и здоровяк уткнулся лицом в траву. Очухается минут через двадцать-тридцать, но к этому времени «Легион» понесёт потери, а Монгол, если всё сложится удачно, будет на другой стороне насыпи, где найдёт сына.

Сталкер проверил оружие, детектор аномалий, сдёрнул с пояса Медведя увесистый мешочек с болтами.

– Простите, мужики, но дальше я один, – и двинулся по тропе.

Детектор несколько раз сигнализировал о близости аномалий, которые Монгол играючи обходил. У него и впрямь обнаружилось сталкерское чутьё. Аномалии Хусаинов чувствовал. Полученные в горах раны при приближении к гравитационным бестиям начинали ныть. Отойдёшь подальше – отпустит. Живой детектор, словом.

Спустя двадцать минут, когда у насыпи загрохотали выстрелы, четверо сталкеров ринулись на подмогу Монголу, понимая, что безнадежно отстали. Опоздали на один бой и, возможно, на одну жизнь.

В пяти минутах ходьбы от злосчастной насыпи увидели первого покойника. Сектант лежал на спине, раскинув руки, костюм на груди был залит кровью. Короткая очередь, выпущенная Монголом с близкого расстояния, пробила бронепластины, вогнула их внутрь. А впереди, за мокрыми от утренней росы зарослями, всё ещё грохотали короткие очереди и одиночные выстрелы.

Сталкеры мчались через лес на звук. Вскоре в ноздри им ударил запах палёного мяса, отчего Лич, первым выбежавший на поляну, застыл как вкопанный. Получив духоподъёмного пенделя, покатился по траве. Как раз вовремя, потому что в деревья за его спиной впечатались несколько пуль.

Вторым выбежал Медведь, присел на одно колено, прикрывая Шприца и Спрута.

Мигнула вспышка одиночного выстрела, замаячила неясная тень на холме, и сталкеры ответили из четырёх стволов. Мертвец покатился вниз, распластался у ног ошалелого Лича. А потом всё стихло.

– Монгол! – хрипло позвал Шприц.

Он уже увидел возле разворошенного костра два тела. Один из покойников лежал аккурат в тлеющем кострище.

– Тут чисто, – послышался голос татарина, – вытащите труп из костра.

Сталкеры переглянулись. Им доводилось видеть всякое, но чтобы один человек атаковал группу сектантов и играючи расправился с ними…

– Как? – только и спросил Шприц, оттаскивая подпалённого мертвеца подальше от костра.