Так что, оставляя позади Андрея в полной уверенности в том, что я чуть-чуть поартачусь, да соглашусь, я поспешил пробить мамино местонахождение. Отлично! Область, тридцать километров от МКАД.

***

Разбор родительских полетов назначили на следующий день после разоблачения Виктора.

– Ты в обиде на родителей? – спросил блондин, сидя на диване. Проходная комната, где он спал эту ночь днем превращалась в гостиную. Мне же он отдал под съем отдельную, с нормальной кроватью и шкафом. Правда, полки и вешалки в нем пришлось делить пополам.

– Да, если честно.

– Считаешь несправедливым отношение к себе?

– Да.

– В чем оно проявлялось?

– Я чувствовала себя лишней, будто им наплевать на меня.

– Тебя били?

– Никогда!

– Ласкали?

– Нет…

– Как часто тебя обнимала мама?

– Очень редко, когда была довольна моими победами на олимпиаде или соревнованиями.

– А отец?

– Это вообще не про него.

– Какие отношения между родителями?

– Никакие. Они общаются чуть больше, чем незнакомцы.

– А раньше? Был ли переломный момент?

– Нет. Просто папа становился все более одержимым работой, а мама – собой.

– Собой?

– Да, она нашла отдушину в салонах красоты, магазинах, встречах с подругами.

– У тебя есть братья и сестры?

– Да, и брат, и сестра.

– Как к ним относятся родители?

– Раньше я думала, что так же. Но когда я ушла из дома, то поняла, что меньше.

– Почему ты так думаешь?

– Они забыли о моем существовании. Точнее, не давали знать о том, что следят за мной. Хотя недавно я узнала, что помогли избавиться от бывшего. Он оказался тем еще козлом.

– Ты считаешь, что это был акт заботы или контроля?

– Не знаю. Правда, не знаю. Но это случилось перед появлением Андрея Сазонова. Тогда же мама впервые за год позвонила мне.

– Им выгоден брак?

– Да.

– Но почему выгоден такому, как Сазонов?

– Этого я не знаю.

– Как ты смотришь на то, чтобы поговорить лично с родителями обо всем?

– С мамой я еще смогу переброситься парой фраз, но я наперед знаю, как все закончится. А с папой разговор короткий.

– Твой отец рос в полной семье?

– Его мама вышла второй раз замуж и неудачно, мужчина сильно пил…

– А бабушка была какой женщиной?

– Локомотивом. На себе всю семью тащила, никакой нежности, никакого времени с детьми.

– Вот поэтому и он не умеет показывать любовь, Ди. Если в семье нет модели любви между родителями, ребенок растет неполноценным. Он не умеет любить, не знает, как себя вести, когда раздирают чувства. Скажи, часто срывается на крик?

– Да. Чуть не по его, тут же орет.

– А к жене и детям обращается как? Исключительно по именам?

– Ну да, или какими-то кличками или окриками.

– А мама? Что про нее расскажешь?

– Мама из полной семьи, но с гулящим отцом. Хотя бабушка никогда не уличала его, знала, что гуляет с друзьями и женщинами, и так до седых волос. Мама сама говорила, что выскочила замуж, лишь бы получить свободу. Трое детей, родители и бабушка жили в одной квартире. О любви речи особо не шло. Родители договорились о свадьбе.

– Поэтому сейчас она вполне считает возможным договориться о твоей. Как ты думаешь, она хочет тебя добра?

– Я не знаю. Наверное. С ее точки зрения, любви между людьми не бывает, это все временно. А материальные вещи она всегда ценила.

– Именно поэтому твой папа и сделал состояние, тем самым показывая свою любовь? Как ты думаешь?

– Никогда не смотрела на вещи с этой стороны, – удивилась я. – Но папа всегда говорит, что зарабатывает ради семьи, а мы не ценим.

– Получается, отец говорит о любви только языком денег, не может по-другому. Его мама вкалывала, не давая внимания. Наверное, еще и говорила: я ради вас стараюсь, чтобы обуть, одеть, чтобы сытые были. И он так делает. Мы неосознанно копируем родителей, если не понимаем, чего нам не хватает.

– После твоих слов мне не по себе. Я всегда считала папу законченным эгоистом-трудоголиком. А теперь даже жалко его.

– Это первый шаг к пониманию. Ведь когда понимаешь человека, проще принять его таким, какой есть. Понять поступки, что за ними стоит искреннее чувство человека, а не то, как воспринимаем мы. Твоего отца и правда остается пожалеть, с его точки зрения, он бьется от лед, как рыба, а получает только претензии. Не знает, как по-другому, вот и закрылся в себе. Если подойдешь и обнимешь, он первый раз оцепенеет от неожиданности так, что не сможет двинуться. На второй будет просто стоять. На третий нерешительно приобнимет в ответ. На десятый он обнимет сам. Неловко, боясь, что ты огрызнешься.

– Обнять? – мурашки пошли по коже. – Я еще не готова к этому.

– Начни с себя. Он за все эти годы не смог, но ты можешь. Ты сильнее, продвинутей, у тебя больше возможностей.

– Возможно, я однажды смогу, но пока не могу себе представить.

– А теперь вопрос о маме: как ты думаешь, ее любовь к себе не может ли быть защитным механизмом? Дети на самом деле существа эгоистичные, им давай и давай, и все равно недовольны. Может ли быть так, что твоя мама получает позитив только из одного источника, потому что просто не получает из других?

– Ты имеешь в виду, что она так ударилась в заботу о себе и покупки, потому что не получает эмоций от нас и мужа? Но она сама никогда толком не подпускала к себе! Волосы не погладь – прическа. Не обними – помнешь, будет складка. Не садись близко – жарко.

– Она тоже не привыкла к жестам любви. А теперь вопрос: насколько часто ты обнимала своего мужчину?

Я задумалась. То, что я не висла на Вове – это точно. Порывов бешеной страсти и нежности тоже не испытывала. Что с объятиями… Обнимала в ответ. Сначала было неловко, а потом и обнимала сама.

О чем и поделилась с Виктором.

– Не проводишь параллели? Помнишь, почему обратилась к парням напрокат? Зачем пришла?

Бревно! Холодная как рыба! – эти слова эхом прозвучали в голове.

– Помню, – сбросила оцепенение, не позволила сковать себя приступу самобичевания. Нет, я уже другая, я не виновата.

– Ты же не считаешь, что бесчувственная? Твои глаза факелами горят, щеки алые. Просто нужно правильно уметь открывать этот фонтан энергии и направлять его. Раскрепоститься. Начни со своей семьи, открой свое сердце им, пойми их и прими такими, как есть. И ты сможешь помочь им измениться, стать ближе, помочь выразить эмоции.