– Пит? Это Солли. Можно попросить тебя об одолжении?

– Какие разговоры. Выполним любое твое желание.

– По автостраде сейчас движется «Роллс», Пит. Номер «Пи-си-эм-джи-1». Темно-красный, чуть ли не фиолетовый. Я хочу, чтобы Джек Бромхед, это шофер, позвонил мне из ближайшего автомата. Дело не терпит отлагательств, Пит.

– И всего-то, – хмыкнул Джексон. – Кто-нибудь из моих людей остановит его максимум через пять минут.

– Заранее благодарю, Пит. – И Маркс положил трубку.

У Бромхеда пробежал по спине холодок, когда патрульный на мощном мотоцикле подрезал его и знаком предложил остановиться. Бромхед ехал спокойно, со скоростью сорок пять миль в час, так что быстрая езда не могла стать причиной появления патрульного. Он посмотрел на часы. Без четверти десять. Бромхед решил, что сам Бог послал ему этого патрульного. Трудно представить себе лучшее алиби, чем свидетельские показания полицейского, с которым ему довелось встретиться в пятидесяти милях от места убийства.

Патрульный подошел к дверце водителя, нагнулся:

– Вы – Джек Бромхед?

– Да.

– У меня к вам поручение. Вы должны позвонить Солли Марксу. Срочно. Ближайший телефон-автомат в миле отсюда.

Бромхед почувствовал, как закаменело его лицо. А сердце словно сжало ледяными пальцами.

– Хорошо… спасибо вам. – И тронулся с места.

Патрульный мчал со скоростью шестьдесят миль в час. Бромхед держался у него на хвосте. Он подождал, пока Бромхед свяжется с Марксом, а затем уехал, помахав на прощание рукой.

– Солли? Что случилось? – спросил Бромхед.

– Пожар. Твой протеже превратился в пепел. Теперь он мертвее ампутированной ноги.

Бромхед переваривал услышанное. Он знал, что Маркс врать не будет. Если он говорит, что Джеральд мертв… значит, так оно и есть.

– Хорошо, Солли. – И Бромхед повесил трубку.

В решающие моменты Бромхед привык думать быстро и действовать незамедлительно. Раз Джеральд – покойник, план его лопнул. Делить полтора миллиона долларов не придется. Часы показывали 9.58. Через две минуты Гарри придет в отель. Через десять, а может, и меньше, старушка последует за Джеральдом. Он должен предупредить Шейлу. Бросив монету в прорезь, Бромхед набрал номер отеля «Плаза-Бич». Вслушиваясь в длинные гудки, посмотрел на часы. Ровно десять.

– Отель «Плаза-Бич», – ответила телефонистка коммутатора. – Доброе утро. Чем я могу вам помочь?

– Соедините меня с миссис Морели-Джонсон, – попросил Бромхед.

– Да, сэр. Одну минуту.

Последовала долгая пауза. Бромхед наблюдал, как по автостраде проносятся машины, по его лицу уже бежала струйка пота.

– Линия занята, сэр, – послышался голос телефонистки. – Вы подождете?

Гарри!

– Я подожду.

Он весь напружинился. Гарри уже пришел! Дневной портье справляется у Шейлы насчет настройщика роялей. Скорее всего она разрешит пропустить Гарри. Через минуту тот поднимется в пентхаус. Лифт-то скоростной. Позвонит, и она откроет дверь.

Тут в трубке раздались гудки отбоя, и Бромхед понял, что их разъединили. Он нашел еще одну монетку, дрожащей рукой вновь набрал номер.

– Отель «Плаза-Бич». Доброе утро. Чем я могу вам помочь?

Более всего Бромхеду хотелось свернуть шею этой глупой гусыне.

– Соедините меня с миссис Морели-Джонсон, – прохрипел он.

– Разумеется, сэр. Соединяю. Миссис Морели-Джонсон?

– Да!

– Одну минуту, пожалуйста!

Джо Хэндли накупался, позагорал и теперь поднимался по ступеням в вестибюль отеля, чтобы купить сегодняшнюю «Пасифик трибюн» и ознакомиться с событиями предыдущего дня.

Переступив порог, он сразу обратил внимание на невысокого мужчину в потрепанном костюме, с маленьким черным чемоданчиком в руке, отходящего от регистрационной стойки. Наметанный глаз полицейского тут же отметил две особенности: черные крашеные волосы и удивительно тонкая, жилистая шея, резко констрастирующая с полным лицом. Незнакомец определенно не понравился Хэндли.

И едва закрылись двери кабины лифта, унося недомерка вверх, ночной детектив подошел к Джорджу.

– Кто это? – спросил он.

– Служащий «Шёлфилд и Мэтьюз», – ответил Джордж. – Пришел отремонтировать рояль миссис Морели-Джонсон.

– А где Лоусон?

– Как будто ты не знаешь? – Джордж отлично знал истинную цену Фреду Лоусону. – Дрыхнет после завтрака, а может, опять ест.

– Мне не понравился этот парень… а тебе?

Джордж почесал подбородок.

– Разве он виноват, что так выглядит? Я созвонился с мисс Олдхилл. Она разрешила пропустить его. – Джордж помялся, затем добавил: – Но ты прав, Джо… есть в нем что-то такое.

Мужчины переглянулись. Хэндли не знал, что и делать. Смена-то не его. И ответственность за порядок в отеле лежит на Лоусоне.

– Мисс Олдхилл разрешила ему подняться?

– Да, разрешила… но говорила так, будто сильно простыла… осипшим голосом.

Хэндли помялся, затем пожал плечами и пошел к газетному киоску за «Пасифик трибюн». Просматривая заголовки, он думал о мужчине, только что уехавшем в лифте. Почему его так и подмывало допросить этого незнакомца? Что-то в походке? Или чуть ссутуленные плечи, словно тот ожидал, что его вот-вот окликнут сзади.

А может, стоит самому подняться в пентхаус. Все-таки старушка – самый важный постоялец отеля. Лоусон, конечно, учинит ему скандал, если узнает. Но нельзя же просто так заявиться в квартиру. С газетой в руке Хэндли сел в одно из кресел у стены. Его не покидала тревога.

Ему потребовалось четыре минуты раздумий, чтобы уяснить причину тревоги. Мужчина с полным лицом и тощей шеей не только покрасил волосы, но и надел туфли с увеличенной высотой каблука. Хэндли бросил газету и вскочил. Надо проверить. Слишком много усилий положил незнакомец, чтобы изменить внешность. Что-то тут не так.

Шейла вслушивалась в сочный баритон Джорджа. Она дрожала всем телом, и трубка едва не выпала из ее рук.

– Как я понимаю, мисс Олдхилл, рояль миссис Морели-Джонсон нуждается в ремонте. Фирма «Шёлфилд и Мэтьюз» прислала специалиста. Он может подняться к вам?

Вот оно! Даже теперь Шейла не могла прийти к какому-то решению. Пауза затягивалась. Но тут перед ее мысленным взором возникло лицо Джеральда. Придется соглашаться, сказала она себе. Все равно драгоценности застрахованы. Но внутренний голос подсказывал, что дело скорее всего не кончится кражей. Никто не живет вечно, говаривал Бромхед, и она помнила ледяную жестокость его глаз.

– Мисс Олдхилл? – Джордж начал выказывать нетерпение.