Тимофей ждёт меня на входе.

– Тебе уже лучше? – спрашиваю я.

– Да, врачи разрешили выходить. Надеюсь, скоро выпишут.

– Тим, как Лика?

– Пока без изменений. Она не пришла в сознание.

Тимофей опускает голову и мы молчим.

– Она сильная, – твердит он, как будто хочет убедить сам себя. – Сильная. Она выкарабкается.

– Она девочка, Тим, – говорю я. – Слабая девочка. И сейчас ей очень нужна помощь.

Беру его за плечи и слегка встряхиваю. Заставляю посмотреть мне в глаза.

– Тим. Что ты знаешь? Расскажи мне. Я хочу помочь.

– Я не знаю Тимур. Не знаю. Получается, я последний, кто ее видел. Она же была у меня. И… – он замолкает. Отворачивается.

– Ну? – нетерпеливо спрашиваю я. – Что случилось? О чем ты с ней говорил? Куда она пошла после тебя?

И он рассказывает мне то, во что я не могу сразу поверить.

– Какие фишки, Тим? – спрашиваю растерянно. – Какое казино?

Но, когда он называет имя того, кого я безуспешно ищу, я уже не сомневаюсь в правдивости его слов.

– Лика поехала туда? – спрашиваю, глядя в стену перед собой.

– Не знаю, Тимур. Она не сказала. Но адрес спросила. И я… я сказал. Идиот! Зачем?! Не надо было ее вмешивать! Никогда не прощу себе!

– Ты рассказал следователю?

Тимофей испуганно вскидывает на меня взгляд. Мотает головой.

– Нельзя, Тимур, нельзя. Не вздумай. Они убьют всех. Вдруг и Лику они?

– И ты ссышь?! Твою сестру чуть не убили! – хватаю его за грудки и приподнимаю. – Ты не лучше их! Ты! Адрес! Адрес давай! Где эти долбанные фишки?!

Пакет с фишками лежит в камере хранения на вокзале. Код мне дал Тимофей.

Я тороплюсь, но все равно с осторожностью подхожу к ячейке. А вдруг за ней следят? Те же менты. Или те, кому и принадлежат эти фишки?

Но, вроде, все спокойно. Я зря накручиваю себя.

Без труда забираю пакет и только в машине открываю его.

Да, там фишки. Я отлично понимаю, что сейчас у меня в руках доказательства, за которые и правда могут убить. Но, если фишки до сих пор были в ячейке, значит Лика не успела их взять. Зачем тогда ее избивать?

Или они хотели узнать у нее место, где спрятаны фишки?

Все еще сложнее, чем я думал.

– Тим, – набираю Тимофею. У меня созрел план. – Звони Аркашке. Скажи, что фишки у меня.

– Сам звони, – отвечает Тимофей.

– Меня не берет. Боится. Ты позвони. Тебе ответит. Тим. От тебя больше ничего не потребуется. Просто позвони ему и скажи, что фишки у меня. Мой номер у него есть. Я жду его полчаса. Нет – несу фишки в полицию. А там пусть решают.

– Ты что?! – орет в трубку Тимофей. – Ты же всех подставишь! И меня! И Аркадия! Они всех порешают!

– Не истерии, как баба, – рычу я. – Уверен, что до полиции не дойдет. Звони Аркашке. Я жду. Время пошло.

И отключаюсь.

Сижу в машине. В тишине. Голова забита мыслями. У меня никогда не было такого тяжелого периода. Никогда.

Основная мысль, что не дает мне покоя, – как Лика. В сознание она так и не пришла, а я даже не знаю, что с ней. Как сильно она пострадала. И что, черт подери, вообще было?!

От этой неизвестности давит мозги.

Я тупо смотрю на часы. Не свожу глаз с мигающей красной точки на экране.

Проходит минут пять. Не больше. Звонок.

– Нахуя ты влез в это все? – Аркашка сразу идет в атаку. Хочет взять на испуг?

– Фишки у меня, – стараюсь говорить спокойно. – Я хочу знать, кто сделал это с Ликой. И ты мне скажешь Аркашка.

– С чего ты взял, что я знаю? И не смей меня так называть. И знаешь, что? Лучше по-хорошему верни фишки владельцу. Не тупи, пацан. Это очень серьезные люди. Тимофей, идиот, втянул в эту историю дохрена народа. Даже сестру не пожалел. Теперь и тебя туда же несет. Не лезь.

– Да пошел ты. Аркашка. Я отдам фишки, если ты лично организуешь мне встречу с этим людьми. Ты. Лично. Либо так. Либо полиция.

– Дурак, – рычит Аркашка. – Не вздумай в полицию идти. Угробишь всех, – замолкает и какое-то время молчит. Я жду. – Я буду завтра, – произносит, наконец.

– Ну, вот и поговорим. Завтра.

Только отключаюсь от телефона, как звонит брат.

– Тимур, как там дела у тебя? Чем занимаешься?

– Дома сижу, – отвечаю я. – На работе отпуск взял.

– Что узнал? – интересуется Давид.

Я долго не думаю. Не хочу ввязывать в это все еще и брата. Ему своих проблем хватает. Аркашка прав в одном – слишком много народа уже втянуто в это все. Это неправильно. Я сам все решу. Поэтому отвечаю ему:

– Никаких новостей. В больнице тоже ничего не говорят по поводу состояния Лики. Я задолбался, брат. Все всё скрывают, – от отчаяния ладонью тру глаза. – Я даже не могу узнать, что с ней! Сука.

– А ты готов узнать? – неожиданно спрашивает Давид.

– Давид! Ты что-то узнаешь?! – кричу в трубку я. – Ты узнал?!

– Только спокойно, Тимур.

– Не говори мне про спокойно! Давид! Рассказывай!

– Мне удалось выйти на следователя, который ведет это дело. Но он особо ничего не рассказал. Тоже скрывает. Насчет тех, кто это сделал, ничего не сказал.

– Что с Ликой, Давид? Что с ней? Ее избили? Почему она так долго без сознания?

– Тимур, – и пауза.

– Давид! – не выдерживаю я. – Сука. Давид! Я и так на пределе.

– Лику изнасиловали, Тимур. У нее было сильное внутреннее кровотечение.

Мне кажется, я чувствую, как сердце сейчас холодным камнем просто рухнуло вниз. Упало и перестало биться. И я не живу. Жадно глотаю воздух. Не могу издать ни звука.

– Тимур? Ты здесь? – спрашивает Давид. – Я сейчас подъеду.

– Не надо, – говорю незнакомым голосом. – Мне надо побыть одному, Давид. Прости…

– Тимур… – последнее, что я слышу, прежде чем отключаю телефон.

Я отключаю его совсем. Никого не хочу ни видеть, ни слышать.

Один. Я должен один пережить это.

Я ничего не знаю. Кто это сделал. Почему.

Знаю одно – я убью его. Того, кто это сделал. Обязательно найду и убью. Плевать на последствия. Эта мразь не будет жить.

Я так и сижу в темной комнате. Без света. В полной тишине. За окнами изредка слышен гул от машин.

Я настолько напряжен, что вздрагиваю от звонка в дверь. Нехотя иду открывать.

Давид.