— Все это довольно странно, — покачала головойЛерка. — Значит, так. У меня две версии: убийца Васька. В пользу этойверсии тот факт, что он предположительно жив. Козлов погиб первым, а Ромкапритащился на квартиру Арсения, значит, не ожидал там найти труп, к тому же самвскоре умер. Но, возможно, есть еще неизвестный, который организовалограбление, а потом со всеми расправился.

Сашок, — повернулась она к своему телохранителю, —завтра же займись этими типами, узнай всю их подноготную. Особенно проВаську. — Сашок с готовностью кивнул, но пребывал в задумчивости. —Если твоя догадка верна и Арсений подозревал Ваську, паспорт должен быть уКозлова. Проверим? — предложила она.

— Сейчас?

— А чего тянуть?

Я тоже считала, что тянуть не стоит.

— Спросим соседа? — кашлянув, спросила я.

— Ага. А если он ни ухом ни рылом, попробуем обыскатькомнату.

И мы отправились к Козлову. Сашок, когда выходил изподъезда, зорко поглядывал по сторонам, а в машине без конца пялился в зеркалозаднего вида.

Это здорово нервировало. Я попыталась отвлечься и полезла сосвоими соображениями к Лерке.

— Вряд ли паспорт стоит искать в комнате. Ключ идокумент Арсений отправил в один и тот же день, судя по печати на конверте. Логичнопредположить, что и паспорт отправил тогда же. Но Козлов вряд ли успел егополучить. Значит, письмо либо где-то завалялось, либо сосед отдал его вмилицию. Наверное, Арсений узнал о смерти Козлова, заподозрил Ваську и…

— Послал покойнику паспорт?

— А что? — разозлилась я, не желая признаватьсобственную ошибку. — Искать у него паспорт Васька бы не стал.

— Ладно, проверим, — кивнула Лерка.

Наконец мы остановились возле дома, где жил Козлов, и Сашоквновь принялся нервировать меня своими телодвижениями и зоркими взглядами.

Я вздохнула и вошла в подъезд первой. Открыл нам все тот жедядька, несло от него так, что наворачивалась тошнота, он деликатно прикрыл ротладонью и пробубнил:

— Опять вы?

— Не опять, а снова, — заявила Лерка, внедряясьследом за мной в прихожую, и первым делом сунула ему сотню. Дядька такобрадовался, точно никогда в глаза не видел сотни, спрятал ее и началпританцовывать возле нас.

— Дело-то закрыли, — сообщил он. — Типичноесамоубийство. Так и сказали: типичное самоубийство, — с удовольствиемповторил он.

— А вы в милиции про ночного гостя рассказывали? —спросила я.

— Про какого гостя? — испугался дядька и повторил:

— Типичное самоубийство.

— Ясно, — кивнула Лерка, легонько отодвинув меня всторону. — Тут такое дело: покойник должен был письмо получить. Еслиподскажешь, где его искать, заработаешь тысячу.

Глаза у дядьки полезли на лоб, он хлопнул себя по ляжкам изаверещал:

— А ведь точно.., как же я забыл-то. Пошли ко мне.

Мы пошли. По дороге он рассказывал, энергично размахивая руками:

— Когда сосед-то того, я сильно расстроился, ну и выпилс горя. Если честно, много выпил. А тут почтальонша идет, да не наша, адевчонка молоденькая. Козлову письмо, заказное. А я никак не пойму, дверь ейоткрыл, а она мне про Козлова, про письмо это, совершенно с толку сбила. Есличестно, я забыл, что он ну.., разбился, и расписался в получении, чтоб онаотстала. А потом и вовсе забыл про письмо-то. Вот здесь оно должно лежать, нателевизоре.

На телевизоре лежало много разных вещей, к примеру, штопор исломанная электробритва, но письма среди них не было. Дядька побледнел примысли о том, что может лишиться тысячи, и отодвинул тумбочку вместе стелевизором, и наверняка уронил бы последний, но подскочивший Сашок ценностьспас.

Хозяин издал победный клич и поднял с пола письмо.

— Вот оно, слава тебе господи.

Лерка отдала ему тысячу, а я, схватив письмо, взглянула наадрес: почерк тот же самый, что и на двух других конвертах. Внутри что-топлотное.

Забыв попрощаться, я покинула квартиру и, оказавшись в машине,разорвала конверт. Там был паспорт, завернутый в два листа бумаги. Паспорт наимя Дроздова Павла Семеновича, а с фотографии на меня смотрел Арсений. Вневсякого сомнения.

— Это Арсений, — сказала я. — Толькопочему-то здесь его зовут Павел.

— Занятно. Парень предусмотрительный, лишним паспортомобзавелся.

— Но ему это не помогло.

— Интересно, какое из имен настоящее? — хмыкнулаЛерка.

Мне это тоже было интересно. Если он Дроздов, тогда понятно,почему он отправил паспорт Козлову, а не мне. Со мной, реши он вернуть егообратно, пришлось бы объясняться. А если это его настоящий паспорт, всегдаможно выправить новый, заявив, что предыдущий потерял, и в банке со справкой измилиции в это, конечно, поверят.

— Теперь ты довольна? — спросила Лерка, наблюдаяза мной.

Вопрос показался мне издевательским.

— С чего бы вдруг? У меня есть паспорт, документ иключ. Но я не могу пойти в банк.

— Пойти может Сашок. Переклеим фотографию… — Яусмехнулась, а Лерка взглянула на меня с досадой. — Не доверяешь? Зря.Говорю тебе: там копейки. Для меня по крайней мере. Хочешь, дам тебе еще стотысяч и забудем эту историю? Не хочешь… — посверлив меня взглядом, вздохнулаона. — Это в тебе нездоровая романтика: тайны, сокровища… Я с тобой сюдапотащилась с одной целью, — чтобы ты побыстрее удовлетворила своелюбопытство и всерьез взялась за наше общее дело.

Помоги мне уладить дела с Гришкой и получишьпол-"лимона". Слышишь?

— Слышу, — кивнула я, отворачиваясь к окну. —Лучше подумай, как мне проникнуть в банк.

— А если придумаю, ты примешь мои дела близко к сердцу?

— Конечно, — согласилась я, с надеждой глядя наЛерку. — А ты придумаешь?

— Выбора-то все равно нет, — вздохнула она.

Она думала весь следующий день, пока я находилась на работе.Гришка опять звонил, и я согласилась поужинать с ним, чтобы сделать Леркеприятное. Вернувшись домой, я обнаружила у подъезда Сашку, который протиралновенькую «Тойоту». Заметив меня, он прекратил работу и поднялся в квартирувместе со мной.

— Поехали в банк, — заявила Лерка, лишь только явошла.