— В какой? — растерялась я.

— В тот самый.

— Ты придумала?

— Для начала арендуешь там ячейку. На свое имя,разумеется. Поехали.

Процедура не заняла много времени. Народу в нужное окошко нидуши. Лерка и Сашок топтались рядом, делая вид, что увлеченно разглядываютмонеты, выставленные в витрине. Когда документы были оформлены, я проследовалак стеклянной двери, где меня ждал охранник. Мы спустились в хранилище.

За решеткой, отделяющей одно помещение от другого, которая сгромким щелчком открылась, меня ждала все та же девушка. Мы подошли к ячейкеномер 380, я протянула ей свой ключ, она открыла ячейку и, кивнув мне, отошла всторону. Я извлекла железный ящик, заглянула в него от нечего делать и поставилана место, огляделась и обнаружила неподалеку ячейку с вожделенным номером 328.Хоть бы одним глазком взглянуть, что там.

Не знаю, сколько времени я на нее таращилась, но, должнобыть, недолго. По крайней мере, девушка ни недовольства, ни удивления не продемонстрировала.

Я поднялась в общий зал, где меня ждали Лерка с Сашком.

— Ну и что? — хмуро поинтересовалась я.

— Все как обычно? — в свою очередь спросила Лерка.

— Да, — кивнула я с некоторым интересом.

— Какой номер ячейки?

— Мой триста восемьдесят.

— Это хорошо, — ответила Лерка, а я тут жеспросила:

— Почему?

— Совсем рядом с нужной. Хлопот меньше.

Если честно, в тот момент я решила, что Лерка вознамериласьограбить банк, перепугалась и на всякий случай напомнила:

— Там видеокамеры. Две.

— Я знаю, — кивнула Лерка. — Что-нибудьпридумаю.

Это меня совсем не успокоило, и мы покинули банк. Сашок, кмоему удивлению, за нами не последовал, меня это напугало еще больше: точнограбить банк затеяли. Это же чистое безумие. Кто у нас грабит банки, мы же не вАмерике.

Я косилась на Лерку, пытаясь отгадать, что у нее на уме. Онас безмятежным видом шла рядом и время от времени шмыгала носом.

Вечером мы встретились с Гришкой. В черном костюме, белойрубашке и дорогущем галстуке он выглядел так, что хотелось тут же выйти за негозамуж, несмотря на здравый смысл и Леркины предупреждения. Жениться он явно былне прочь, причем не сходя с места. Приложился к ручке и учащенно задышал, неиначе от волнения. Я в гот вечер была чудо как хороша, сменив черное на небесно-голубое.Блондинка моей внешности в небесно-голубом — это, я вам скажу, тяжелоеиспытание для мужской выдержки.

Гришка тут же поклялся мне в любви. Я выслушала егоблагосклонно. Вопреки Леркиным ожиданиям, знакомить меня с друзьями Гришка неспешил. Он вновь выбрал тихий ресторанчик, где во всем зале были мы одни (черезчас выяснилось, что Гришка просто снял весь зал на этот вечер). Что-то Леркаперемудрила — в деньгах он явно не нуждался, швырял их налево-направо.

Мы танцевали, пили шампанское при свечах, в общем, все былов лучших традициях зарубежной романтики, пока вдруг у Гришки не зазвонилсотовый.

— Извини, — шепнул он, воззрился на номерзвонившего, который высветился на экране, подумал и ответил.

— Привет, — сказал мужской голос, я все отличнослышала, потому что сидела рядом.

— Привет, — отозвался Гришка, но как-тонеуверенно.

— Я хочу свои деньги…

Гришка вроде бы собрался что-то ответить, да так и замер соткрытым ртом, после чего отключил телефон и сказал, раздвинув рот до ушей:

— Ошиблись номером.

— Кажется, он говорил про деньги, — заметилая. — У тебя что, проблемы?

— У меня? — удивился Гришка. — Я тут думал,почему бы нам не съездить куда-нибудь вдвоем?

— Куда?

— В Монте-Карло, — ответил он не моргнувглазом. — Или в Ниццу.

«Нет, положительно с деньгами у парня проблем нет. Или онсобрался ехать на мои деньги, то есть на Леркины? Кредиторы не дают покоя, и онрешил смыться подобру-поздорову?»

— У меня сейчас много работы, — ответила я. —Может, позднее.

— Малыш, — взяв мою руку, ласково зашепталГришка, — какая работа? Зачем она тебе?

— Как это зачем?

— У тебя есть я, и думать о какой-то работе… Ей-богу, язаработаю столько денег, сколько тебе понадобится. — Очень хотелосьспросить, где, в смысле, заработает, но я промолчала, а Гришка продолжил:

— К тому же ты получила наследство. Надо оченьпостараться, чтобы его потратить.

— Это вовсе не мои деньги, — заволноваласья. — Это твои деньги, и я не хочу…

— Аня, ты прелесть, — припадая к моей руке, заявилГришка. — Я поставлю своей супруге памятник во весь рост из мрамора.

— Я тоже об этом думала, — кивнула я, представив,как обрадуется Лерка. Но Гришка гнул свое.

— Если бы не эта сумасшедшая, мы бы с тобой непознакомились. Аня, выходи за меня замуж, — закончил он и извлек изкармана бархатный футляр, открыл его, и я увидела огромный сапфир в формесердца в обрамлении бриллиантов. От подобной красоты у меня захватило дух.

— Что это? — пискнула я.

— Кольцо, — скромно сказал Гришка и надел его мнена палец. — Я прошу твоей руки.

Мне мои руки всегда нравились, а теперь, когда правуюукрасило это кольцо, я решила, что ничего прекрасней мне видеть не доводилось.Вернуть такой подарок — себя не любить, однако выходить замуж за Гришку даже закольцо не хотелось. Опять же Лерка…

— Что скажешь? — дыша мне в ухо, прошептал он.

— Красивое, — с трудом разжав челюсти, ответила я.

— Это наследство. Его носила моя прабабушка, княгиня.Она лично знала государя, и вообще… Так ты выйдешь за меня?

— Да. То есть это так неожиданно. Я должна подумать. Ктому же я не знаю, как к этому отнесется тетя.

— Тетя? — растерялся Гришка.

— Да. Она сейчас мне вместо матери…

— Хорошо, поехали к тете.

Я уставилась на Гришку, прикидывая, что мне теперь делать.Везти его к жене, чтобы он мог просить у нее моей руки?