Теперь меня раздавило намного сильнее, чем до этой встречи, но я спросила по инерции:

– Какую работу?

– Не знаю. Придумаю, когда тошнота от тебя пройдет. Вышивка, стирка, уборка, доставка писем, убийство мне неугодных, ублажение моих приятелей, переписывание моих сочинений в тетрадь, бухгалтерия монет в моем кармане – какая тебе разница? Ты ведь на все пойдешь, лишь бы поглубже запихнуть язык мне в зад, как это делают все остальные.

Сат ушел, а я еще долго стояла на месте и чувствовала себя оплеванной. Опять это жуткое чувство, когда тебя принимают абсолютно другим человеком, но намного мощнее, чем раньше.

* * *

На протяжении двух недель вообще ничего не происходило. Сат не отдавал мне распоряжений, мы вообще с ним не встречались. Кларисса похвалила меня за находчивость и подчеркнула, что пути проще я все равно бы не отыскала. В ее похвале звучала скрытая благодарность – дескать, спасибо тебе, Лорка, что выбрала продолжать бороться, а не подставить меня, любимую. Или все ее мысли были забиты предательством Орина – хоть она и сыпала одними проклятиями в его адрес, но по остекленевшим глазам была заметна ее боль. Нельзя сказать, что я оказалась единственной, кто пострадал в этой ситуации. Мое раздражение сразу проходило, когда возникало желание обнять эту девушку – да, немного избалованную и авантюрную, да, все еще неправильно оценивающую людей, но точно не заслужившую такого плевка в душу. В очередной раз прощаясь, я ее все-таки обняла, а Кларисса – наверняка удивив тем больше саму себя – не оттолкнула сразу, а вначале трижды шмыгнула носом мне в плечо.

Вот только лисы мне напомнили о своем существовании – встретили на территории академии и ехидными ухмылками пригвоздили к месту.

– О, это же наша дорогая Лорочка! – промурлыкала Оли, тем намекая, что не опасается свидетелей – пусть их опасаюсь я.

И мерзкий ее братец подхватил:

– Она, наша милая подружка! Ты ведь все еще нам подруга, Лорка?

– Делаю все возможное, – выдавила я в ответ и поспешила к корпусу.

На следующий день спешно приготовила домашние задания на завтра и понуро поплелась изображать, что я действительно стараюсь. Сат, похоже, не намеревался сам являться пред мои очи и выдавать свои задания. Его на прогулочных дорожках я не разглядела, потому нерешительно пошла к общежитию драконов – то здание вряд ли можно с чем-то перепутать, если, конечно, не предположить, что кому-то взбрело в голову на академической территории отгрохать королевский дворец. Строение располагалось дальше остальных – за лисьим, ястребиным и волчьим корпусами.

И все равно хотелось потянуть время подольше, потому я обратилась к стоявшему на пути студенту:

– Там ли живут драконы, уважаемый?

– Там-там! – показалось, что он не говорил, а каркал резкими звуками. – Только стоит ли хор-рошенькой девушке попадаться им на глаза? Прими добр-рый совет – не ходи, если есть такая возможность.

Его речь была необычна и довольно приветлива, потому я заулыбалась, позволяя себе каплю любопытства:

– Да вот вынуждена – по глупости подписалась прислуживать дракону. А ты, должно быть, ястреб? Прости, если ошиблась в предположении, я первокурсница!

Парень являлся обладателем очень красивых длинных волос необычного серого оттенка, но я догадалась о его природе по внушительному профилю.

– Разве можно перепутать ястр-реба с кем-то другим? – удивился он.

– Нельзя, – я улыбалась все шире и увереннее. – Но это так интересно. Ты первый из вашего племени, с кем мне удалось поговорить!

– Неудивительно! – он произносил звуки слишком резко, с небольшим скрежетом на согласных. Но я почти сразу поняла, что это именно свойство его голоса, а не признак злости. – Ведь ястр-ребов очень мало!

– Надо же… – я покачала головой. – Это редкая кровь? Тогда тем более приятно видеть представителя славного рода. Но почему ты советуешь мне не идти к драконам?

– Кровь ястр-реба не так уж и редка, но мы чаще занимаемся очень важной работой, мало кого из ястр-ребиных детей отправляют учиться в академию. Мы и без наук становимся лучшими советниками, самыми надежными счетоводами, учеными и учителями, но я мечтаю стать консультантом при кор-ролевском дворе, а это требует обр-разования. Это и ответ на твой вопрос – ястр-реб не умеет лгать. Оттого и совет. Драконы прекрасны в своем могуществе и занимают верхушку иер-рархии, но если ты сама не пр-редставляешь для них интереса, то лучше не попадайся лишний раз на глаза. Ты ошибаешься, если думаешь, что услужливостью можешь зар-работать их уважение.

Он говорил такие вещи, которые в этих стенах мне слышать не доводилось. И я несколько опешила, поскольку просто не ожидала такой откровенности:

– Тогда почему все пытаются перед ними выслужиться?

– Не все. Только те, чья природа сама того требует. Волки служат, потому что это и есть их суть – служить и охранять. Лисы хитрят и подлизываются, ведь это уже их суть. Но ястр-ребов драконы уважают как раз за то, что мы всегда говор-рим правду и не способны на предательство. Служить можно по-разному, но исходя из своей природы. У всех есть свои достоинства, котор-рые драконы используют в своих интер-ресах, но только люди зачем-то пытаются строить из себя волков, лисиц или ястр-ребов.

Я выдохнула восхищенно:

– Да ты настоящий мудрец!

Он очень резко вскинул руку, заставив меня вздрогнуть.

– Не надо лести, я этого не выношу. И не спрашивай моего имени. Будет очень некстати, если теперь ты начнешь изобр-ражать, что мы знакомы. У меня не тот статус, чтобы быть с тобой знакомым, пока ты не докажешь, что достойна, то есть всегда честна перед собой и другими.

– Я и не думала тебе льстить, – с улыбкой кивнула я. Мне даже понравилось, как он четко обозначил границу – это же делают остальные расы, но от него прозвучало неоскорбительно и предельно понятно. – Просто ты все мои сомнения как-то четко выразил, будто в моей голове побывал.

– Со мной это случается, – теперь он без вопросов принял мою похвалу. – Тогда продолжу совет – советы хороши для тех, кто умеет слышать. Др-раконы – тщеславные, высокомерные, меркантильные собственники, но они же – мудрейшие управленцы. Не служи драконам, если не испытываешь искр-реннего желания им служить, и тогда в твоей жизни будет меньше пр-роблем. Они р-растопчут тебя, если заподозрят в том, что ты собир-раешься к ним приблизиться, не испытывая настоящего уважения: лестью, службой или иным способом. Многие люди совершают эту ошибку. Все, иди, я закончил.

Я по инерции сделала несколько шагов по дорожке, глубоко задумавшись. Слова ястреба заставили по-другому взглянуть на поступок Сата – ведь тот действительно хоть и разозлился, но признал за мной право остаться собой, волков от преследования остановил. Я все испортила уже после, благодарю треклятых лис. И его холодная ярость в конце нашего разговора теперь будто на картине красками проявилась. Я обещала отработать свой промах – у меня нет выхода, сама под этим подписалась. Но за этот же договор меня растопчут, поскольку ни о какой искренности и речи не идет: сначала кричу о гордости, а при необходимости засовываю гордость куда подальше.