И он растворился в толпе, махнув на прощание рукой.

Ровно на следующий день неприятное пророчество сбылось – Сат, недовольно сложив на груди руки, ожидал меня как раз перед комнатой Данны. Я к тому времени так расслабилась, что не успела напрячься.

– Добрый вечер, Сат!

– Добрый, Кларисса, – произнес он медленно. – Я не мешаю твоим развлечениям?

– Моим развлечениям? – не поняла я намека. – Я ведь действую по нашему уговору. Девушки очень довольны – впрочем, именно это я когда-то тебе и обещала.

Он ступил ближе. Надеюсь, не собирался подавлять меня своим ростом или мнимым величием? Дело в том, что в академию я сразу явилась с изъяном – не умею прочувствовать чужое величие только потому, что все о нем говорят. Произносил слова он, правда, спокойно и вкрадчиво:

– А при чем здесь девушки? Разве ты оскорбила Данну или Алайю? Разве с ними хотела закрыть конфликт?

– Не с ними, – я немного растерялась. – Но…

– Или ты решила подружиться с благородной эйрой, раз со мной не вышло? На что только не готова пойти?

Я быстро припомнила свою недавнюю апатию от подобных ярлыков, потому и добавила в тон неуместного давления:

– Перестань, Сат! Я просто занимаюсь тем, что великолепно умею. А у тебя же эта, как ее, тошнота от моего характера. Или придумал что-то унизительное? Тебе подобного наказания мало, как я посмотрю? На что только не готов пойти, чтобы поставить меня на место? – я вернула ему его же вопрос, немного изменив.

– Не придумал! – Сат вдруг рявкнул громко. – Но и так дело не пойдет!

Я его уже видела в подобном состоянии, когда накричала возле ректората. Но теперь-то я что не так сделала? Пока придумывала объяснения, дверь распахнулась и из проема показалась Данна – как всегда прекрасная и с идеальной укладкой. Увидела родственничка и заметно вжала голову в плечи. Видимо, и она что-то не так сделала. Вот пусть она первая и оправдывается!

– Сат, зачем же так переживать? – она воспользовалась предоставленным словом. – Мы не то чтобы на твое посягали, просто Кларисса… Слушай, ну тебе же все равно не нужны розы на академической форме!

– Не нужны! – он направил гнев на нее. – Но это не значит, что можно злоупотреблять моим к тебе отношением, Данна!

Она виновато пожимала плечами:

– Извини. Я с пеленок приучена злоупотреблять чьим-то отношением… Да ведь и ты сам позволил! – Девушка резко развернулась ко мне, а потом снова уставилась на парня и очень смиренно попросила: – А можно, Кларисса потом к нам забежит? Никто не оспаривает твое право на нее, не подумай плохого! Но я готова платить ей по золотому за час работы!

По золотому за час? Это ж где такие расценки за вышивки существуют? Не иначе только в избалованных головах дракониц. И работа – чистая и честная! Я от радости на месте подскочила и приготовилась от всей души поблагодарить, но Сат неожиданно отрезал:

– Нет. Не до того, как она закроет долг передо мной, – подумал и добавил: – И, боюсь, не после того.

– Са-ат, – она сложила руки в мольбе. – Я ведь по-родственному прошу! Знала бы, что она такая рукодельница – сама бы позволила ей на себя накричать и назвать прилюдно эйрой. Ничего, несколько дней позора, зато какая служанка!

Он вдруг прищурился и глянул на нее с улыбкой:

– И если бы такое произошло, ты разрешила бы своему человеку прислуживать мне? Если бы я о-о-очень попросил.

– Нет, конечно! – она тут же выпрямилась и больше на меня не поглядывала. – Во мне бежит чистая кровь! Я бы еще своим делилась!

Перепалка их была странной и какой-то непонятной. Говорят, как будто их всерьез такие мелочи тревожат. Неужели драконья жадность именно так и проявляется? Но я-то человек, пусть и на короткой службе, а не рабыня и не цветастое одеяло, которое можно делить!

– То-то и оно, – констатировал Сат и взял меня за руку. Потащил за собой, приговаривая: – Я думал, что продержусь, так не хотелось с тобой общаться. Но кровь есть кровь, потому если кто-то из моих друзей осмелится назвать тебя своей – смело плюй в драконьи морды. И пусть все претензии потом мне попробуют высказать.

– Чего? – я через несколько шагов отмерла и начала упираться ногами. – Я никакая не твоя! Драконы не понимают разницы между одушевленными и неодушевленными предметами? Лекцию прочитать?

– А есть разница? – он, видимо, издевался. Но все-таки остановился и посмотрел на меня черными глазами. – Я пошутил – драконы знают эту разницу, но все на свете делят на свое и не свое. Ты не могла этого не знать.

– Я знала… В смысле, мне это иначе, но объясняли, – ответила я неуверенно. – Сат, я хотела закрыть конфликт, но не поступать в рабство.

– Какое же это рабство? – удивился он. – Было бы рабство, ты бы сейчас даже рот без моего разрешения не открыла бы. Но ты сама предложила такую сделку.

– Я предложила выполнять честную работу, а не называться чьей-то вещью!

– Это одно и то же. Ты ведь предложила это мне – то есть сама породила исконное драконье желание загрести под себя все, что можно загрести.

У них какая-то нездоровая психология, мне не понять. Но я уже сделала выводы о том, что все существа разные, и их природа – это не то, что меняется по их велению. Если дракону нужно грести с криком «мое», так пусть гребет, лишь бы я в процессе не пострадала. Потому отмахнулась, сбавила тон и согласилась:

– Хорошо, я, кажется, поняла. Я сама назвала себя твоей, хотя так не говорила, потому не имею права называться чьей-то еще. А они, наглецы такие, воспользовались твоим замешательством и тоже попытались под себя подгрести – не потому что сволочи, а потому что драконы. Но пока наша сделка в силе, я выполняю только твои распоряжения. Все верно?

– Грубо, но верно, – он отчего-то снова начал улыбаться. А это означало, что сами мои простецкие определения его не раздражают.

– Отлично! – продолжила я. – Тогда жду твоих заданий! И называй как привык – переживу. Я вообще, кажется, уже ничего не испугаюсь после того, как тебя переживу.

– Меня переживешь? – его настроение все сильнее поднималось. – Интересная формулировочка. Особенно если учесть наши продолжительности жизней.

– Я имею в виду эту сделку, конечно. Так что начинай уже. Раньше поступим – раньше выпустимся, как говорится.

– А я не придумал, говорил уже. Да и завтра сложный практикум, надо готовиться.

– То есть я свободна на сегодня? – уточнила с надеждой.

– Нет. Пойдем. Будешь сидеть и ждать, когда я придумаю что-нибудь отвратительное. Но если вздумаешь снова пришивать пуговицы моему соседу, я ему уши оторву. Хочешь взглянуть на оторванные драконьи уши?

Меня на самом деле смешило это собственничество на пустом месте. А ведь я о нем даже в своем селе слышала – жадные драконы не умеют делиться. Но проявления были почти карикатурными, словно Сат сам за собой никаких отклонений не замечал.