Я старалась не думать о свидании, хотя это было практически невозможно. Тем более в присутствии Кэма. Между нами ничего не изменилось, но мне казалось, что изменилось все. Когда он садился рядом со мной в классе, я чувствовала его всей кожей. Каждый раз, когда он двигал ногой или его рука случайно касалась моей, у меня мурашки бежали по телу, и это странное ощущение оставалось со мной до конца занятий. Я не знала, замечает ли он это, и очень надеялась, что нет.

На неделе пришли настоящие морозы. Деревья стояли голые и под порывами ветра с Потомака сотрясались и хрустели, как полые, сухие кости. Я уже давно отвыкла от такой непогоды. Как бы я ни куталась, все равно чувствовала себя, как на Аляске.

В пятницу, накануне «грандиозной ночи», Кэм пребывал в странном настроении и даже конспектировал лекцию.

– Только посмотрите на него, – пробормотала я, когда профессор Драге прокручивал слайды Млечного Пути на проекторе. – Ловит каждое слово.

Кэм покосился на меня.

– Я всегда слушаю внимательно.

– Ага.

Он покрутил ручку между пальцами, не отрывая глаз от Драге.

– Если бы не я, ты бы завалила астрономию.

Мои губы дрогнули в улыбке.

– Если бы не ты, я бы столько не отвлекалась.

– Ты серьезно? – Он наклонился, прижимаясь ко мне плечом. Оглядев первые ряды аудитории, он повернулся ко мне. Когда он заговорил, его губы скользнули по моему виску, и меня бросило в жар. – Почему ты считаешь, что я тебя отвлекаю, милая?

– Это не то, о чем ты подумал, – сказала я, что было, конечно же, неправдой.

– Ну-ну, тешь себя надеждой.

– Когда-нибудь ты лопнешь от своего эго.

– Сомневаюсь, что настанет этот день, – ответил он, а потом кончиком авторучки прочертил линию по моей правой руке, прямо до рукава свитера. – Разве это отвлекает?

Я онемела, а мои пальцы, сжимавшие авторучку, как будто парализовало.

– Отвлекает? – Авторучка медленно спустилась по моей кисти, подползая к костяшкам пальцев. – Ты запомнила, сколько звезд составляют пояс Ориона? Нет? – Ручка снова пришла в движение, и кто же знал, что какая-то авторучка может быть настолько… чувственной. – Три звезды, милая.

Я закусила губу.

Томное урчание вырвалось из его груди.

– Это чертовски отвлекает, – пробормотал он.

Мои глаза расширились, я резко выдохнула.

Он усмехнулся, и нежная дрожь пробежала у меня по спине.

– А знаешь что?

– Что? – прошептала я.

Кэм придвинулся ближе, как будто потягиваясь. Я напряглась – что он еще задумал? Его рука легла мне на спину, а в следующий миг чуть ниже уха я ощутила прикосновение теплых крепких губ. Меня пронзила острая и в то же время сладкая боль.

Его губы зашевелились, щекоча мою кожу, и я вздрогнула.

– Жду не дождусь завтрашнего вечера.

Глубоко вдохнув, я закрыла глаза. Кэм снова усмехнулся, вернулся на свое место и, как ни в чем не бывало, устремил взгляд на профессора, а его перо заскользило по бумаге. Для меня же лекция была закончена. Уже ничего не могло пробиться в мое затуманенное сознание, и я чувствовала, что теряю голову.

* * *

Остаток дня мы с Брит провели в салоне, приводили в порядок ногти. Я так давно не делала маникюр и педикюр, что уже и забыла, какая нудная эта процедура. Лак на ногтях еще не высох, а мне уже хотелось бежать.

– Нервничаешь? – спросила Брит, поигрывая пальцами ног с ярко-розовым лаком на ногтях.

Сопротивляясь отчаянному желанию убрать руки из-под лампы и поправить волосы, я закивала головой.

– Да, ужасно нервничаю. Это, наверное, глупо, да? Ну, тогда я королева глупости.

Она хихикнула.

– Я так не думаю. Нервничаешь – значит, волнуешься. Черт возьми, я и сама волнуюсь! Как будто живу твоей жизнью. Ты должна сразу позвонить мне вечером. – Она бросила на меня хитрый взгляд. – Если только вечер плавно не перейдет в утро…

Я онемела от изумления.

Брит затряслась от очередного приступа смеха и откинулась на спинку кресла.

– Ладно. Я сомневаюсь, что это случится, но в любом случае ты мне сразу же позвони. Должна же я узнать, как он целуется.

– Откуда ты знаешь, что мы будем целоваться?

– Ты что, серьезно? – Она посмотрела на меня как на умалишенную. – Он же мечтает тебя поцеловать.

У меня в животе опять что-то ухнуло.

– Может, и нет.

– Вот увидишь, он обязательно тебя поцелует. Возможно, ему захочется и чего-то еще, много чего, но уж поцеловать-то – точно поцелует. Поверь, я в таких вещах дока. – Брит взвизгнула, что вызвало у меня нервную улыбку. – Готова спорить, он обалденно целуется.

Если бы мне пришлось оценивать его мастерство поцелуя, я бы сказала, что он, вероятно, ас, раз довел меня чуть ли не до экстаза одним только прикосновением авторучки к моей ладони. Это было похоже на любовную прелюдию… с авторучкой.

Я хихикнула.

После «маника» и «педика» Брит взяла с меня обещание, что я позвоню ей после свидания, как только смогу, и я поспешила домой. Стараясь не испортить свои блестящие фиолетовые ногти, я приняла самый долгий душ в своей жизни и принялась шерстить гардероб. То и дело я поглядывала на часы, и чем ближе стрелка приближалась к семи, тем сильнее колотилось мое сердце, норовя выпрыгнуть из груди.

Я вывалила из шкафа все свои шмотки, разложив их и на кровати, и на полу. Наверное, это было ужасно глупо – заморачиваться насчет одежды, но я не на шутку растерялась, не зная, что надеть. Наконец после долгих терзаний, едва не закончившихся истерикой, и консультации с Брит по телефону, я остановила свой выбор на джинсах «скинни», заправленных в черные сапоги, и темно-зеленой блузке с рукавом «японка», довольно нарядной и кокетливой.

Немало времени и сил ушло на макияж и прическу, как это уже было однажды, когда он приходил смотреть фильмы. Я подкрашивала ресницы, и мне вдруг стало смешно, что я так пекусь о внешности, в то время как каждое воскресенье, когда он приходит готовить яичницу, встречаю его сущей оборванкой.

О боже, завтра же воскресенье, спохватилась я, что было и так понятно, поскольку за субботой всегда следовало воскресенье. Только вот завтрашнее – это уже другое воскресенье. Первое после нашего свидания. Будет ли он по-прежнему жарить яичницу? А что, если свидание затянется до самого утра? Я не была наивной. Кэм вполне мог ожидать продолжения.

В зеркале мои глаза казались неестественно большими, а кисточка туши порхала в опасной близости к зрачку.

Свидание определенно не могло закончиться в моей спальне, потому что сейчас она выглядела так, будто в ней развернул распродажу магазин «Олд нейви»[15].