— О чем вы говорите?

— Разве ты не поняла, чего я добивался, Делла?

— Вы пытались внушить им мысль, что Карлотту Лоули ограбили.

— Не ограбили. Убили.

Она широко раскрыла глаза.

— Это логично. Ее мужа привязывало к ней только одно —деньги. Она его любила, но сама была для него просто жизненным удобством,талоном на еду, источником дохода. Милдред ре зря всегда терпеть его не могла.Вероятно, болезнь жены он воспринял как Божий дар. Он считал, что это даст емувозможность проявить себя, доказать Милдред, что он тоже может быть оборотистымбизнесменом, надежным стражем собственности жены, преданным хранителем еедоходов и сбережений. Однако дело у него не пошло. Видимо, он сразу же потерялощутимую сумму. Такую потерю практически нельзя предвидеть, это может случитьсяс каждым, но, поскольку его все время подстегивало презрительное отношение кнему Милдред, эта неудача приобрела в его глазах совершенно фантастическиемасштабы.

Ему оставалось только одно. Он должен был вернуть потерянныеденьги. И вернуть их с лихвой. Гонимый собственным нетерпением, он не сталдожидаться, когда представится возможность выгодно поместить капитал. Емуказалось, что потеря должна быть восполнена незамедлительно. И такой способесть: он должен сыграть и выиграть.

Судя по тому, как далеко он в итоге зашел, первая отчаяннаяпопытка увенчалась успехом. Он действительно сыграл и выиграл. Все было такпросто.

— Но вы же его даже не знаете?

— Почему, знаю. Совсем необязательно видеть человека,заглядывать ему в лицо, пожимать руку, слушать, что он говорит, чтобы узнатьего. Можно судить о нем по тому, что он делает. Можно видеть его глазамидругих.

— Но чужой взгляд искажен предубеждением.

— Если ты хорошо знаешь этих людей, то всегда можешь сделатьна это поправку. Ты вполне можешь определить, насколько сильна их предвзятость.Только так и удается распутывать дела, Делла. Ты должна научиться видеть вещиих глазами, а это означает, что ты должна иметь сострадание и быть гуманной кпреступнику в пределах разумного. Она кивнула.

— Итак, он выиграл, — продолжал Мейсон, — и он торжествовал.Он не понимал одного: выигрыш сделал его похожим на льва, отведавшего мяса.Пути назад уже не было. Никогда не сможет он забыть вкуса победы. Он опять сталтерять деньги. Опять попробовал вернуть их через игру, и на этот раз ему ужетак не повезло.

— Ты имеешь в виду игру в рулетку?

— Нет, не это. Вероятнее всего, это была «верная» информацияо лошадях. Нашелся друг, в компетентности которого Лоули уже имел возможностьубедиться, знавший, совершенно очевидно, свое дело досконально.

— Синдлер Колл?

— Возможно.

— А затем, я полагаю, с ним просто стали играть вкошки-мышки…

— Он завяз так глубоко, что выход был только один: игратьва-банк. Он поставил и проиграл, потом проиграл еще раз и еще. В конце концовнаступил момент, когда он пришел в себя и попытался трезво оценить ситуацию.Впервые он увидел то положение, в котором очутился, в подлинном свете. И воттогда его поманили настоящим кушем. Тогда-то и всплыла эта «стопроцентнаянаводка», воспринимаемая всеми «знающими людьми» настолько бесспорнымвыигрышем, что он был буквально загипнотизирован этим. Но без денег не сыграешь,а за «верное дело», «беспроигрышный вариант» с него потребовали наличные. Итак,ему понадобились деньги. Но Линк отказался одолжить ему эти деньги поддополнительное обеспечение, каким мог служить сертификат. Он, наверное,объяснял свой отказ тем, что ссуда предоставлялась для игры на скачках, чтомогло возникнуть слишком много всяких сложностей. Вместо ссуды он предложилЛоули купить у него акции, а тот в пятидневный срок должен был выкупить ихобратно.

К тому времени Лоули был уже настолько поглощен своимипланами вновь превратить потерянные деньги в прибыль, что даже не подумал овозможных последствиях предпринимаемого им шага. В этом и заключается разницамежду хорошим предпринимателем и плохим. Когда хороший бизнесмен хочет чего-то,он прежде всего тщательно сопоставляет цену, которую ему придется заплатить, ивыгоду, которую он получит от этой сделки. По таким правилам, например, играетПивис. Когда же недалекий человек видит что-то, что ему хочется иметь, он, незадумываясь, жертвует всем, только бы немедленно заполучить эту вещь. Цена длянего лишь препятствие на пути к мгновенному счастью.

— Но при чем же здесь все-таки лейтенант Трэгг? Мейсон,спохватившись, сделал извиняющийся жест, улыбнулся и сказал:

— Прости. Занявшись восстановлением действий Лоули в ихреальной последовательности, пытаясь определить, что он при этом чувствовал, яслишком увлекся… Итак, к чему я веду. В любом случае следующим шагом Лоули —как только он обнаружил, что его обманули, — стало бы… ну, да ты и сама можешьдогадаться.

— О чем вы говорите? — спросила она.

— Об убийстве, — просто сказал Мейсон. — Он не сразуостановился бы на этой мысли. Вряд ли это могло быть первым, что пришло ему вголову. Но он стал бы биться о решетку безысходности, сомкнувшуюся вокруг него,как дикий зверь бьется о стальные прутья клетки, надеясь найти хотькакую-нибудь лазейку.

— И поэтому он убил Линка?

— Не Линка, — нетерпеливо заговорил Мейсон. — Линка он сталбы убивать лишь в том случае, если бы крупно выигрывал от этого, то есть смогбы вернуть себе сертификат.

— А он разве не вернул его?

— Если бы вернул, поехал бы прямо домой и дождался бы своейжены со спокойным видом, будто ничего не произошло. Нет, если Лоули убил Линка,он мог это сделать только из мести или чтобы вернуть сертификат. Только этомогло быть его главной целью.

— Но ведь акции исчезли.

— Давай разберемся. Если бы Лоули убил Линка из-за акций,они бы пропали из дома последнего. Линк убит. Акции действительно пропали. Ноэто не обязательно означает, что убийство — дело рук Лоули. Мы должныостерегаться этого ложного вывода. Может быть, Лоули — убийца, может быть, нет.Но веду я к тому, что, если он не убивал Линка, он стал бы искать себе другуюжертву.

— Вы имеете в виду его жену?

— Да.

— Но… Я не понимаю…

— Для него это единственный выход. У его жены по-прежнемуоставались деньги. Были ведь и другие фонды. В случае ее смерти Лоули непришлось бы перед ней отчитываться. Ему не пришлось бы отчитываться и передМилдред Фолкнер. Смерть жены не вернула бы ему потерянных денег, но позволилабы продолжать играть, и, что самое главное, он сохранил бы свое лицо. Длячеловека такого типа, как Лоули, нет ничего важнее на свете, чем сохранить своелицо.