Абингтон пожал плечами:

— Нет, не думаю. Но даже если и знал, то зачем ему вредить ей? Ведь после того, как я начал передавать ему ее чертежи, его начальство впервые стало относиться к нему серьезно. Зачем же ему так рисковать? И вообще, какой в этом смысл? Зачем это послу?

Беннет задумался. Он тоже не видел в этом смысла. Но было ясно: кто-то предал Мари. И следовало узнать, кто именно.

— Ладно. Постарайся узнать что-либо про того вора в Мидии. Только побыстрее, ясно?

— Черт возьми, Прествуд! Я не твой солдат!

Беннет кивнул:

— Да, не мой. Ну, мне пора. Уже скоро рассвет.

Он повернулся к двери.

— Эй, подожди… — Абингтон склонился к грязному мешку, лежавшему на полу, и вытащил из него свернутые в трубку бумаги. — Тут все, что у меня есть про Вурт, но многое из этой информации относится к прошлым месяцам. Так что не знаю, какая от нее польза. — Он сунул бумаги в руку Беннета и забросил мешок себе за спину. Затем, помахав майору рукой, вышел из дома и добавил: — Постарайся уйти отсюда без большого шума.

Беннет кивнул и тоже вышел. Осмотревшись, увидел, что Абингтон уже исчез из виду.

Майор рассовал бумаги по карманам. И тут его пальцы вдруг коснулись поэмы, которую он написал о Мари. Он вздохнул и задумался. Нет, она не была воздушным созданием, сильфидой. Она была женщиной, которую ему поручили охранять. Женщиной, совершившей предательство. Женщиной, отца которой он чуть не убил.

Топот его сапог эхом разносился по тихим улочкам. Он все еще не знал, что ему обо всем этом думать. Ведь Мари скорее всего снова предаст Англию, если будет надеяться, что этим поможет кому-то из ее друзей. Она так и сказала! И что же он мог с этим поделать?

Беннет снова ходил вокруг дома Мари, но всюду царила тишина, и в окнах не было света. Утомительные поиски в окрестностях дома тоже ничего не дали — он никого не обнаружил.

Проверив замки на всех дверях и окнах, майор вернулся в дом посла. Но по-видимому, он намного опоздал для разговора со своим кузеном.

Когда он приехал, слуги и горничные уже сновали по коридорам, наводя порядок после суаре. Из короткого разговора с младшим дворецким Беннет узнал, что лорд Даллер удалился к себе несколько минут назад.

Он постучал в дверь спальни кузена.

— Войдите. — В гардеробной стоял Даллер. Слуга снимал с него фрак. Когда вошел Беннет, посол поднял на него глаза. — А, Прествуд… А я уж думал, ты куда-то пропал. Леди весь вечер приставали ко мне с расспросами о тебе.

— Мисс Синклер плохо себя почувствовала, и я проводил ее домой.

Даллер изобразил озабоченность.

— Надеюсь, ничего серьезного?

Беннет покачал головой:

— Нет, просто головная боль. — Он помолчал. — Мы с тобой должны кое-что обсудить.

— Сейчас?.. — удивился Даллер.

Майор кивнул:

— Да, именно.

Даллер выпроводил из комнаты своего слугу, затем повернулся к кузену.

— Ну, чем могу быть тебе полезен?

— Что случилось после Чорлу?

— Прости, ты о чем?

— Говорила ли тебе Мари, что она больше не желает делать чертежи?

— Понятно… — Посол вздохнул. — Должно быть, она рассказала тебе о нашей сделке. Да, я не получил от нее обещанных чертежей, поэтому… В общем, она заявила, что не будет больше выполнять поручения британцев. Я, конечно, понял, что она поставила меня в довольно затруднительное положение. — Даллер снова вздохнул и, откупорив хрустальную бутылку, налил себе немного ее содержимого. Сделав глоток, продолжал: — Мы обсуждали отстранение Абингтона от его нынешнего задания, но я указал моему начальству, что только из-за него мисс Синклер помогала нам. Они согласились оставить его — с условием, чтобы чертежи готовились, как и раньше. Когда же мисс Синклер сказала мне, что собирается отказаться от этой работы, я предупредил ее о последствиях.

— Но ты угрожал ей? — проворчал Беннет.

Даллер широко раскрыл глаза.

— Так вот что она подумала? Что ж, тогда неудивительно, что она, как мне показалось, очень рассердилась на меня.

— Почему ты не отпустил ее?

Теперь в голосе майора прозвучала угроза.

Даллер тяжко вздохнул.

— Я не мог… Информация, которую она добывала, была жизненно важной.

— А может, тебе нравился престиж, которым ты пользовался благодаря ее информации?

Посол решительно покачал головой:

— Нет-нет! Я прекрасно обхожусь и без ее информации.

— Мой отец помог тебе получить этот пост, не правда ли?

Даллер поморщился и сказал:

— А тебе он купил офицерский чин, не так ли? Но, как бы то ни было, с тех пор мы оба создали себе репутацию, основанную на нашем собственном поведении, верно? Я сожалею, что настаивал, предлагая мисс Синклер принять мое предложение. Но это был ее собственный выбор, поверь мне. Я не приставлял пистолет к ее голове.

— Но кто-то другой приставлял, — сказал Беннет, наблюдая за реакцией кузена.

— До Чорлу я даже не знал, что она работала на нас. А как только узнал, то попросил, чтобы они прислали кого-нибудь охранять ее.

Беннет смотрел на посла все так же пристально. Казалось, что тот действительно ничего не знал.

— Ты, безусловно, совершил многое ради нашей великой победы, ради доброй старой Англии, — продолжал посол.

— Да, совершил. И что же?..

— Ну… — Посол смутился. — Прошу прощения, но мой долг заботиться о безопасности мисс Синклер. Хотя, конечно, я ничего не имею против ваших отношений. Скажи, когда она будет зарисовывать Вурт?

— Пока мы все еще строим планы, — ответил Беннет.

Даллер открыл свою табакерку и тут же защелкнул.

— Боюсь, вам надо поторопиться. Я получил донесение о том, что строительство в Вурте продвигается строго по плану.

Майор похолодел.

— Но мне сообщили, что информация должна быть получена к концу месяца.

— На этот раз колеса Османской империи крутились быстрее, чем предполагалось. Чем дольше вы ждете, тем большая опасность грозит вам с мисс Синклер.

Беннет со вздохом кивнул:

— Да, понял. Мы отправимся, как только будем готовы.

Мари отрезала почку еще с одного чудесного нежного цветка и отбросила ее в угол сада. За ней последовали еще несколько отростков.

— Гм… Этот был зеленым — как его форменная одежда. Но я думаю, первые два были вполне невинными.

Мари вздрогнула, услышав голос Ашиллы. И вырвала цветок с корнем. Ворча, она осторожно посадила его в землю, перенося корешки клубня поближе к стене.