Любляна поцеловала его в щеку и направилась к выходу. Но вдруг повернулась:

– Да, звонила Милена. Она до обеда пришлет факс с твоим заданием. Насчет Фридриха Хиршбюля. Так что посматривай на мой стол.

Пазлы

Пе́трович посмотрел, как Любляна вышла из подъезда, как она вошла в кафе и вышла под руку с Владом. Он подошел к кофейной машине. А чего хорохориться? Он вспомнил оскал громилы. По большому счету, девушка права. Кто знает, что у них на уме?

Он взял кофе и вернулся к себе в кабинет. Подошел к трубочному кофру (еще один подарок тетушки, с моей коллекцией трубок я здесь долго могу просидеть). Но нельзя же сидеть здесь вечно. Так, назад, к «дереву решений».

Сначала – мальчик. Пе́трович добавил сбоку круга квадратик, это – Офелия, и стрелками отобразил план Гая Фокса – Седой – шулер – Офелия – психиатр, и еще один квадратик – брат. Вспомнив священника, он нарисовал в пустом квадрате очки. Смотрящий.

Рисунок ему стал нравиться. Давай, еще что-нибудь добавим. Он нарисовал поверх зачеркнутого квадрата секретаря домик. А это – крыша.

Вроде все логично. Доказать трудно, но если взять Седого в камере хранения, то можно.

Но что-то в этой логической цепи не билось. Пе́трович вспомнил, как тогда с Кристиной они на своем маленьком пристеночке собирали пазлы. Как он, демонстрируя свое аналитическое мышление, собирал почти всю картинку, но почему-то в руке всегда оставался один фрагмент. Кристина смеялась, а он, не на шутку рассердившись, заколачивал последний пазл в картинку ладонью. Вот и сейчас у него такой же пазл. Что-то ему не давало покоя.

Он вспомнил брата. Неужели этот неврастеник мог подложить пулю? Да, мог. Потому что неврастеник. Надо же, решился на шантаж, чтобы заплатить карточный долг.

Нет, его неврастения как раз укладывается в пазл. Есть что-то другое. Пе́трович налил себе еще виски. Но что? Он стал копаться в памяти. Перебирая все подробности этого дела, он вдруг поймал себя на мысли, как их много – этих подробностей.

Вот! Пе́трович сел со стаканом за стол и закурил трубку. Рассказ дворецкого. Приезд пожарных. Еще во время беседы с Георгом Пе́трович догадался, что это был отвлекающий маневр. Кто-то, зная, что полковник заперся с хозяином конного завода в кабинете, зашел в телефонную кабину напротив дома и позвонил в пожарную часть. Этот кто-то хотел, чтобы попал под подозрение именно хозяин конного завода. Но кто мог знать, что в кабинете в тот момент находились двое? Дворецкий сказал, что хозяина конного завода, лошадника, избрали председателем на предыдущей игре. Конечно, о том, что дела будут передаваться перед следующей игрой, знали все члены этого частного карточного клуба. И кто-то также приехал пораньше и позвонил пожарным.

Значит, тогда – не брат. Пе́трович сделал большой глоток. А вдруг это и был сам лошадник? Мотив? Что там рассказала Владу Гертруда? Таинственный поклонник Офелии на «Бентли». Шулер – что? Просто сводник. Наверняка он и подсунул стареющему сластолюбцу юную стриптизершу. А вот мальчик, мальчик – это соперник. От него надо избавиться. При помощи того же шулера. Чтобы было время зарядить патронник. Аудитор представил себе, как шулер стоит в телефонной кабине и посмеивается под рев сирены подъезжающей пожарной машины. И потом быстро уходит. А Шнайдер мне об этом случае не рассказал, хотя Георг, по его словам, повторил мне все то, что и следователю. Может, сейчас (Пе́трович сделал еще один глоток) Шнайдер встречается с этим владельцем конного завода и намекает на уютный бар рядом с ипподромом – ему на пенсию. Нет, если такое предположить, то они должны были встретиться раньше. И тут Пе́тровича передернуло – это лошадник попросил следователя убрать Влада на время торжественного ужина.

После всего того, что я узнал о человечестве за последние две недели, можно и не такое предположить.

На столе Любляны (Пе́трович оставил дверь в приемную открытой, чтобы не прозевать факс от Милены) зазвонил телефон. Нет, доктор Шнайдер, сейчас мне не хочется с вами разговаривать. Но звонки смолкли, и тихо загудел факс.

Да, это от Милены. Что это? Заказ от туристической фирмы: «Просим вас забронировать на имя Фридриха Хиршбюля, нашего клиента, направляющегося на отдых в Восточную Европу, билет туда и обратно». Молодец, Милена.

Но факс от Милены вызвал и другое чувство – оцепенения. Ты слишком увлекся делом мальчика и своей логической цепью. Если Шнайдер возьмет Седого, Гая Фокса, то сразу всплывет компромат на тебя. Хорошо, что ты не успел рассказать Владу про автоматическую камеру хранения. Нет, вычислить Гая Фокса должен ты сам. И предъявить ему компромат с историей о гнилом цементе.

Подожди, а в этой истории пока компромата нет. Еще ничего ясно. Где факс из Англии, от подданных Ее Величества?

Давай вернемся к тому, что у нас уже есть. Он наконец взял папку копий отчетов производителей оборудования для контроля качества цемента. И уже во втором отчете он нашел то, что искал: «Введение… Оборудование компании используется в Восточной Европе в рамках государственной программы строительства медицинских учреждений…» И рядом, ксерокс еле уловил след, оставленный карандашом, но это точно был восклицательный знак! Фридрих Хиршбюль, я иду по твоему следу. Подумалось, а не послать ли Любляну в библиотеку просмотреть список читателей этого отчета? Нет, ей тоже лишний раз на улицу лучше не выходить.

Он стал читать «Введение» дальше и улыбнулся. «Гарантии качества оборудования подкрепляются страхованием со стороны сертифицированных партнеров (см. раздел “Рамочные соглашения”)». Надо же, есть еще такие сертифицированные страховые компании. Но раздел рамочных соглашений мы сейчас смотреть не будем, а то опять ударимся в воспоминания. Экзамен, Кристина на скамейке в парке университета… Стоп, хватит. Вернись на землю. Тебе нужны покупатели приборов. Вот, «Реализация». Конечно, один из покупателей – та самая лавочка, которая поставляла оборудование для строителей сцены. «Билдинг Экипмент». И она могла поставить в Восточную Европу это оборудование и стать «иностранным участником государственного предприятия». Но здесь никакой карандашной отметки нет. Наверное, Хиршбюль просто скопировал список всех покупателей оборудования, чтобы было легче искать там, в Восточной Европе. Конечно, это я знаю про офшорную дочку фонда, потому что я вышел на нее через запрос по нему в архиве и по отчетности клуба. А у Хиршбюля не было этой информации, и не было подозрений в отношении клуба. А почему не было? Почему ты решил, что он записался