– И в чем здесь смысл?

– Я художник, а не критик. Я создаю свои механические скульптуры, критики – интерпретируют. Чучела животных – материал, с которым я работаю. Вот и все. Мне нравится оживлять мертвую плоть, скрещивая ее с электроникой и механикой. Пусть это еще не жизнь, но уже и не смерть.

Слова Багирова ужаснули Машу, но она нашла в себе силы сохранить спокойствие. Чуть прищурив глаза, она поинтересовалась:

– Воображаете себя Господом Богом?

Багиров усмехнулся.

– Многие мнят себя богами, Мария Александровна. Вот только совершенные формы пока создает только природа.

Слева от Марии снова кто-то зашевелился. Она скосила глаза и увидела чучело белого волка, вернее – половину чучела, так как передняя часть зверя словно выпрыгивала из стены. Глаза зверя, казавшиеся совершенно живыми, смотрели на Машу, и в них горел хищный, алчный огонь. Встретившись с Машей взглядом, волк зарычал.

Любимова с трудом отвела взгляд от «механической игрушки».

– А как насчет людей? – спросила она вдруг. – Что мешает вам использовать их в качестве материала?

– Из человека сделать чучело невозможно, – сказал Багиров.

– А как же вождь пролетариата, который лежит в мавзолее?

– Его делали не таксидермисты, а бальзамировщики, люди совершенно другой профессии.

Багиров перевел взгляд на белого волка, застывшего в прыжке, и задумчиво проговорил:

– Иногда жизнь и смерть ничем не отличаются друг от друга. Некоторые из нас мертвы еще при жизни. А другие… просто не способны умереть.

И снова Мария услышала тихое жужжание. Поискав глазами, она с удивлением обнаружила, что не видит источника звука. Однако в дальнем конце комнаты она обнаружила еще одну дверь.

– Вам пора идти, – сказал Виктор.

Маша взглянула на таксидермиста, и ей показалось, что лицо его странно напряглось.

– Да, – вымолвила она. – Мне действительно пора. Простите, что вторглась сюда без приглашения.

Она двинулась к выходу, но, обходя Багирова, задела этажерку, на которой стояли чучела птиц. Одно из чучел упало на пол и вдруг забило крылом. Багиров быстро поднял птицу, нажал на основание ее крыла, и она замерла. Он протянул птицу Марии:

– Это вам. В подарок.

Мария остановилась и посмотрела на протянутую птицу.

– Я не люблю чучела, – сипло произнесла она.

– Думайте об этой чайке как о живой. Это моя работа, и у меня есть все основания гордиться ею. Возьмите, если не хотите меня обидеть.

– Хорошо, – вымолвила Мария.

Багиров взял с полки белый пластиковый пакет и сунул в него чайку. Затем всучил пакет Маше. Взяв пакет, она тихо, почти смиренно спросила:

– Могу я воспользоваться вашей ванной комнатой?

– Да, конечно. Идемте, я вас провожу.

Покинув страшную комнату с трупами-механоидами, Маша вздохнула с облегчением.

Виктор провел ее через внутренний, крытый крышей дворик и указал на деревянную дверь, покрытую белой облупившейся краской.

– Это здесь. Только осторожнее с раковиной – она шатается.

В ванной комнате, выглядевшей на удивление современно, Маша взяла с подзеркальной полки мужскую расческу, быстро достала из кармана носовой платок, сняла с расчески несколько темно-рыжих волосков и завернула их в платок.

Пять минут спустя Маша шагала, обходя лужи, по улице. Образ мертвой чайки, лежащей в пакете, сбивал ее с мыслей. Она испытывала тупое, саднящее чувство, граничащее с отвращением. Кроме того, перед глазами у Марии стояло лицо Эльзы Багировой – такое, каким она видела его на фотографии, вклеенной в дело. Неизвестно почему, но в разгоряченном сознании Марии эти два образа – лицо Эльзы и облик мертвой чайки – слились воедино.

Мертвой?.. А может быть, полуживой?

Поймав себя на этой мысли, Любимова скосила глаза на пакет, и ей вдруг и впрямь показалось, что птица, лежащая там, жива и только притворяется мертвой.

Забравшись в машину, Мария швырнула пакет с чучелом птицы на заднее сиденье. У нее вдруг разболелось плечо. А может быть, дело не в плече, а в кодеине?.. Глупости!

Мария достала из сумки флакон, открыла его, вытряхнула на ладонь таблетку и забросила ее в рот.

Перед глазами у нее снова встали трупы животных с механическими ногами и руками – мерзкие шевелящиеся гибриды.

«И откуда в голове у нормальных с виду людей рождаются эти отвратительные изыски? – подумала Мария. – Будь здесь мой бывший муж, он бы сказал что-нибудь вроде: «Они отображают современное психоинформационное состояние общества. Что востребовано в настоящий момент, то и предлагается».

Маша усмехнулась и закрыла глаза, собираясь посидеть немного в неподвижности и покое. Однако через несколько секунд у нее возникло странное ощущение – словно кто-то наблюдал за ней, скрываясь в сумеречной темноте улицы.

«Глупости, – сказала себе Маша. – Просто нервы расшалились».

Неприятное чувство усугубилось – теперь Маше казалось, будто неведомый наблюдатель находится у нее прямо за спиной и смотрит ей в затылок. За спиной?.. Да прямо в машине!

Маша испуганно открыла глаза и глянула в зеркальце заднего вида. На мгновение ей показалось, будто она увидела в нем отражение бледного человеческого лица. Она быстро оглянулась, но не увидела на заднем сиденье ничего, кроме белого пакета с мертвой птицей.

От пережитого ужаса у Маши закружилась голова. Прерывисто дыша, она открыла дверцу и выбралась на улицу. Захлопнув за собой дверцу, Мария вдохнула полной грудью прохладный, влажный воздух и почувствовала себя немного легче. Головокружение не прошло, но было уже не таким сильным. Однако перед глазами все еще стояло что-то вроде легкой, дымчатой пелены, придававшей всему вокруг какой-то нереальный и тревожный вид.

И вдруг в колышущемся перед глазами мареве Маша увидела светлый женский силуэт. Девушка стояла в нескольких шагах от машины и смотрела на Марию. Поняв, что Маша заметила ее, девушка повернулась и медленно двинулась прочь.

– Эй! – окликнула ее Маша. – Эй, подождите!

Девушка не остановилась. Мария последовала за ней.

– Подождите!

Девушка дошла до конца дома и свернула за угол. Маша ускорила шаг и тоже свернула за угол, но тут же остановилась. Улица была пустынна. Ни машин, ни людей. И вдруг за спиной у нее раздался тихий, едва различимый звук, похожий не то на жужжание, не то на хриплый, тяжелый вздох. Мария обернулась. Девушка была там. Она сидела у стены, спиной к Маше, обняв руками колени. Плечи ее подрагивали, она плакала.

– Эй! – тихо позвала Мария. – Что случилось? Почему вы плачете?