– Этого мы наверняка не знаем, – возразила Маша. – Клеветать на него я не собираюсь. А вот алиби таксидермиста проверить стоит.

– Этим займется тот верзила с физиономией средневекового викинга?

– Нет, не он.

– А, тогда второй – верткий, смазливый парень с глумливой ухмылкой?

– Фу, как неприятно вы о них говорите, – поморщилась Мария. – Между прочим, смазливого парня зовут Стас Данилов. А верзилу – Толя Волохов.

– Они не только ваши коллеги, но и друзья, верно?

Мария помолчала, отпила глоток коктейля, еще немного помолчала, потом сказала:

– Пару лет назад в одну аптеку на Дмитровке ворвались два обгероиненных отморозка. У одного из них был пистолет. Он застрелил продавца, а потом стал в упор расстреливать покупателей. Мимо аптеки проходил Толя Волохов. Он вышиб плечом витрину, ввалился в аптеку, избил подонков, скрутил их и сдал подъехавшему милицейскому патрулю. И только после этого заметил, что истекает кровью. Пуля вошла в сантиметре от сердца.

– Отличный парень, – искренне сказал Глеб.

– Да, отличный. Только несчастный. У него с женой проблемы.

– Какие?

– Она прикована к постели. Давно, уже месяца три. И уже не узнает Толю. А он продал машину и все, что было в доме, чтобы оплатить лечение, медсестру и сиделку. Теперь занимает деньги у всех подряд – кто сколько даст. И всем врет. Выдумывает разные причины. – Маша сделала еще глоток. – Знаете… Медсестра рассказывала мне, что иногда Толя просиживает у постели жены всю ночь. А по утрам приходит на службу – румяный, веселый. И никто не догадывается, что творится у него на душе. Налейте-ка мне еще коктейля!

Глеб выполнил ее просьбу.

– Ну а как насчет Стаса Данилова? – спросил он.

– С ним я знакома с детства. Мы вместе учились в школе и жили в одном дворе. Так что он мне почти как брат. Помню, как в школе он дергал меня за косички, и с тех пор совсем не изменился. Когда ему было лет двенадцать, он обожал играть в сыщика, бегал по двору с пластмассовым пистолетом и мечтал переловить всех преступников.

– Если не ошибаюсь, он и сейчас этим занимается, – улыбнулся Глеб.

Маша тоже не удержалась от улыбки:

– По сути, да. Свою работу он обожает, но вот личная жизнь у него не сложилась. Когда-то он был женат на очень красивой девушке, которую долго добивался. А всего через год после свадьбы она ему изменила – с его лучшим другом. Стас тогда чуть не умер от горя. Замкнулся, пил не просыхая целый месяц, пока не попал в реанимацию. В больнице подружился с буддистскими миссионерами, стал медитировать, увлекся йогой. Из больницы он вышел совсем другим человеком. Привел себя в порядок. И решил, что больше ни одна женщина на свете не разобьет ему сердце. И ладно бы только так, но Стас стал мстить женщинам за свою разбитую любовь. Соблазняет их, а потом бросает.

– Для буддистов весь мир – иллюзия, – сказал Глеб. – Включая женщин.

– Женщины, может, и иллюзорные, но страдают они по-настоящему. – Мария подставила бокал. – Плесните еще.

– Вы не слишком торопитесь?

– Ничего. Сегодня я перелопатила горы работы, так что заслужила.

Глеб смешал ей новый коктейль. Бросил туда льда. Маша взяла стакан, посмотрела сквозь него на люстру и задумчиво проговорила:

– Хорошие люди, такие как Стас, сталкиваются со злом, а потом, по недомыслию или глупости, начинают распространять его вокруг себя – как заразу. И количество разбитых сердце растет в геометрической прогрессии.

– Мрачновато вы смотрите на мир, – заметил Глеб.

– Реалистично, – возразила Маша. Она отпила глоток коктейля, скосила глаза на Глеба и вдруг сказала с усмешкой: – Давно я этим не занималась.

– Чем?

– Не пила в компании одинокого мужчины. Вы ведь одинокий?

– Я холостой, если вы это имеете в виду.

Мария улыбнулась:

– Это хорошо. Женатые мужчины какие-то замороченные. Побитые молью, жизнью, женой… А у вас есть лоск. Если напитки, то только хорошие, если музыка, то классика или джаз. И квартирка у вас уютная. Прямо даже не хочется уходить.

Глеб пожал плечами:

– Не уходите.

– В каком смысле?

– Переночуйте у меня. В таком виде вам на улицу лучше не выходить.

– А какой у меня вид?

Глеб улыбнулся:

– Рассеянный.

– Вы хотите сказать – пьяный.

– Не без этого. Оставайтесь, и я уступлю вам свою кровать.

Маша чуть прищурилась. В глазах у нее сверкнули озорные искры.

– Вы меня соблазняете?

– Ни в коем случае.

– Я вам верю. – Мария провела рукою по лбу, убирая упавшую прядку волос. – Наверное, я сейчас очень несимпатичная.

– Достоинства и недостатки вашей внешности мы обсудим завтра.

Маша покачала головой:

– Завтра вы снова станете для меня чужим человеком, Глеб. И я буду ругать себя за то, что заявилась к вам в гости и выпила ваши запасы водки и тоника.

– Ничего. Я это переживу. – Глеб внимательно вгляделся в худое, осунувшееся лицо Маши и вдруг спросил: – Что с вами случилось?

– Что со мной случилось?.. В каком смысле?

– Вы выглядите очень усталой. И несчастной.

– Правда? – Она пожала острыми плечами. – Что ж, может быть. Около четырех месяцев тому назад я попала в аварию. Расшиблась сильно. Переломы, ушибы, сотрясение мозга… Левое плечо хирурги мне слепили практически заново. Когда я вышла из реабилитационного центра, я подумала, что жизнь вернется в прежнюю колею. Но я ошиблась.

Маша отпила глоток коктейля и встряхнула стакан. Посмотрела, как колышутся в напитке кусочки льда, и продолжила:

– История вышла совершенно банальная. Я выписалась из больницы, вернулась домой. Мужа не предупредила… Хотела сделать сюрприз. Ну, и застукала в нашей супружеской постели голую бабу.

– А муж?

– Что муж?

– Где в это время был муж?

– В ванной. Нежился под душем и распевал песенку из «Севильского цирюльника». Знаете, такую… па-па-рира-ра-ра-ра…

Глеб кивнул:

– Ария Фигаро.

– Вот-вот.

– И как он все объяснил?

– Да никак не объяснял. Просто не успел. Я тут же ушла из квартиры. А дальше общалась с ним только через адвоката.

– Вы даже не дали ему шанса оправдаться?

– Не дала. Мне стало так противно… – Маша передернула плечами. – В тот момент я даже видеть его не могла.

– А потом?

– А потом все стало еще хуже. Я все время прокручивала в голове эту сцену. И чем дальше, тем больше его ненавидела.