готовиться к ней, а не надеяться на чужой авторитет.

- Ты, кстати, провел анализы тканей той, самой первой химеры.

- Вообще-то, - донесся голос из-за двери, - это была не первая такая тварь, а, как минимум, вторая.

Рука непроизвольно потянулась к поясу, но сегодня моей катаны при мне не было. Кольта Иствуда на месте тоже не оказалось. Если это был какой-то недоброжелатель, то встречать его придется голыми кулаками.

- Кто это говорит? – Создавая магический диск, крикнул я.

- Золотой медалист соревнований по стрельбе имени первого имперского ловчего Иоанна Никифоровича, финалист турнира по шахматам среди одаренных дворянских детей Чаицкой губернии, сын потомственного дворянина из древнейшего рода Бехтеревых, обладатель уникальной техники фехтования горячим оружием…

- Да заходи уже, Самуил, - со вздохом открыл дверь я, - тебя не учили, что подслушивать разговоры нехорошо?

- Меня много чему учили, - деловито поправляя галстук, вошел в каморку Сэм, - во-первых…

- Не до твоих шуток сейчас, - поморщился я, - лучше скажи, почему ты назвал ту химеру с вечера у Лазарева не первым случаем?

- Я услышал это от одного авторитетного источника, - многозначительно ответил он.

- Имя у него какое?

- Мой старый знакомый граф, - от напыщенности Самуил начал походить на индюка.

- Может мы покинем это не очень-то просторное помещение? – Жалобно попросил Кирсновский, - с каждым новым посетителем здесь становится все теснее и теснее.

- Хорошо, но скажи сначала о той химере, - сказал я и словил возмущение во взгляде Самуила, - потому что разговор с этим товарищем затянется надолго.

- По поводу той метаморфозы все не совсем понятно. Во время создания моих химер я применяю черный сахар. Он очень хорошо разгоняет ток крови и усиливает эфирный фон, делая его мягким и податливым для последующего изменения. Из-за этого в крови наблюдаются небольшие изменения. Некоторое влияние на мышечную структуру тоже наблюдается, но значительно меньшее. В плоти же того змееподобного существа я увидел следы применения черного сахара. Реакция была очень сильной и крайне быстротекущей. Это был одномоментный взрыв внутри крови, заставивший начать синтезировать новые клетки с ужасающей скоростью. Они столь инородны человеческому организму, что получили бы отторжение и тут же умерли, но черный сахар имеет свойства, благодаря которым в организме появляется толерантность к новым тканям.

- А теперь давай все человеческим языком, - попросил я.

- Черный сахар там совсем другой. Не тот, что у нас любят поглощать молодые и глупые дворяне, а более мощный по свойствам. А еще ему нужен дополнительный толчок, чтобы реакция в крови началась. Вот это все, что я выяснил.

Черный сахар начинается казаться все более опасным. Если он способен посодействовать в ужасающем превращении людей в таких тварей, то Зубатов должен быть мне очень признателен. Да он мне целое состояние и хорошую иномарку впридачу должен подарить за такую информацию. Если машин в этом мире еще нет, то обойдусь и родовитым скакуном. Как раз завтра с ним можно будет встретиться в особняке графа Тетерева.

- Раз мы все выяснили, то можешь уже пойдем отсюда? – Кирсновский смотрел с ужасом на тающий на глазах кусочек свечи. – Я бы уже уехал отсюда поскорее.

Я вспомнил, какими путями добирался в это злосчастное имение Борисовых. Потом прикинул расстояние до города. Математические вычисления были неутешительные. До отеля пешком добраться смогу разве что к обеду или и вовсе к вечеру. На поджидающего за углом извозчика надеяться тоже не приходится.

- Кстати, Кирсновский, не подбросишь меня до города? – Спросил я.

- Чего бы и нет? – Радостно согласился он.

- Я ж чего пришел-то, - хлопнул себя по лбу Самуил, - девчонки интересовались, куда пропал их спаситель.

- Какие? – С недобрым предчувствием спросил я.

- Анастасия и Марта. Они сначала радостные стояли, но потом разговорились о чем-то. Наверное, о чем-то нехорошем, раз потом эти девушки серьезно разозлились. Как думаешь, Костя, почему?

Что ни говори, а актерская игра у Самуила была в разы лучшего Кирсновского. Не знай его прозорливость, я бы даже поверил в тот образ простака, который он сейчас строит.

- Можешь с ними поговорить недолго? Но рассказать им такие истории, как умеешь только ты? – Я потряс руками, изображая ведьмачий знак аксий.

- Десять минут вам хватит? – Спросил он, скрестив на груди руки.

- Отлично, за это время мы успеем пересечь границу Мексики.

Мы с Кирсновским покинули имение Борисовых, прихватив еще одну свечу для успокоения боящегося темноты и черных духов моего старого товарища.

Карета химеролога разительно отличалась от всех прочих количеством размещенных на ней фонарей. Снаружи болталось только по две штуки с каждой стороны, а внутри их и вовсе было три.

Пока я подслеповато щурился в окно, он сидел в очках с желтыми стеклами и совершенно не страдал от пресыщения источниками света.

Зеленые кусты сменились полем, а затем и крепкими кирпичными корпусами домов. Одно окно мелькало за другим. Со всех уголков до нас доносился собачий лай и скрежет раскачивающегося на ветру металла от остовов кораблей, которых распиливали на детали на одном из предприятий в глубине Чащи.