вопросом на вопрос. – Помню, в вашем тандеме именно она отвечает за мозг.

Капитан поморщился, но сразу в драку не полез, а продолжил светскую беседу:

- Никак дворец охраняете в период этого конкурса?

- Никак нет, вашблагородь, - я решила расширить ответ, надеясь, что он оставит меня в покое и я смогу вернуть себе вновь потерянное душевное спокойствие, - изволю участвовать в отборе невест.

Капитан оглядел меня с ног до головы, и я как никогда остро почувствовала собственную никчемность: лохматые волосы, исчерканное шрамами лицо, своенравный протез, вместо левой руки и помятую форму. Сапоги вот были начищены до блеска, здесь он не смог бы придраться.

Левая рука, словно отвечая на мои мысли, оттопырила средний палец, и я поторопилась завести ее за спину.

- Плохо же дело в мире, коль таким потрепанным девицам приходится в отборе участвовать, - с показным сочувствием заметил Ермохин, - не иначе, Родина опять находится в опасности, а вам вновь и вновь ее спасать приходится.

- Не переживайте, спасу, - не удержала язык я за зубами. И зря. Лучше бы промолчала.

- Вы своим видом раньше армию позорили, а теперь по карьерной лестнице вверх пошли. Теперь дворец пугаете. Вы себя вообще в зеркале видели? Прическа не по Уставу, словно вороны гнездо свили, мундир, как из жопы вашего денщика… ах, простите, вы же у нас теперь безрукая… а утюг-то держать, надо обе руки иметь. Желательно не кривые.

- Зато сапоги начистила.

- И явно на свежую голову обули их, а стоило бы в голове порядок навести. И на голове.

Вместо ответа я махнула рукой и произнесла заклинание, которое учила вчера весь вечер со служанкой Луизы. В моих мыслях должна была получиться роскошная вечерняя прическа, но вместо этого мои волосы загорелись. Вспыхнули, словно керосином облитые.

Капитан не сплоховал, сразу же на голову мне вылился ушат воды.

- Черт побери, поручик, вы с ума сошли?

- Никак нет, - отозвалась я, помимо воли клацая зубами. В мокром мундире я мгновенно продрогла. Но гораздо обиднее стало то, что колдовство не удалось и свидетелем моего фиаско стал капитан. Еще и спас меня.

- Я только хотел сказать, что я рад за вас и за армию. Что вы наконец-то взялись за ум, перестали играть в солдата и решили выйти замуж. Что место вам на кухне и все такое. Но знаете, нечего вам замужем делать. И тем более на кухне. Вас надо врагам подарить, после такого подарка, они сами в плен сдадутся.

- Так точно, - сцепив зубы отозвалась я.

- Рад, что вы это понимаете, - покровительственно похлопал он меня по плечу. Словно молодую лошадь норовистую. Я отчетливо скрипнула зубами. Как они только в крошку не превратились и не ссыпались под ноги.

Я стояла перед ним навытяжку. С мокрых волос и мундира на дорожку стекала вода. Кап. Кап. С носа тоже капнуло.

- Выходите замуж, - покровительственно предложил капитан, - нечего таким как вы на войне делать. И во дворце вам не место. Вот в деревеньке самое оно. Не смотря на свой внешний вид, вы баба крепкая, выносливая. Рожать сгодитесь. А будь у мужа крепкая рука и дурь из вас выбьет.

- Никак нет, вашблагородь, не выбьет.

- Я бы выбил, - мечтательно протянул он.

- Разрешите идти?

- Да, кто же вас держит? Вы мне и вовсе больше не подчиняетесь. Сватов я вашему батюшке зашлю. Думаю, мы поладим.

- Никак нет, - оставила я последнее слово за собой и обошла капитана. Дорожка была узкой, так что краем рукава мазнула по его наглаженной форме. Но он не сделал шага в сторону. Я тоже не сделала.

В сапогах противно хлюпало, но хуже всего пришлось моей самооценке.

Хорошо, хоть по пути в комнату мне больше никто не встретился.

В комнате было тихо, я разулась, слила воду из сапог за окно, кое-как сполоснула мундир и отжала его. В процессе выяснила, что горели не только волосы, немного огня попало и на воротник.

- Вот черт, - прошипела я.

С замиранием сердца подошла к зеркалу. До сегодняшнего утра у меня были темные густые волосы чуть ниже плеч, не достаточно, чтобы сделать сложные прически для бала, но можно собрать косичку. Сейчас на макушке осталось сантиметров пятнадцать, не больше.

Несколько раз помыла голову, стремясь избавиться от запаха гари, но вскоре поняла, что запах остался в моем воображении.

С досады несколько раз ударила кулаком по стене. Била протезом, оказалось совсем не больно, а на стене осталась вмятина.

- А ты хороша, - заметила руке, та в ответ помахала мне.

- Вашблагородь, у вас все в порядке? – Захар несколько раз аккуратно стукнул костяшками пальцев в дверь.

- Нет, - я вышла, застегивая пуговицы второго мундира. Мокрые волосы торчали вокруг головы сосульками. – Капитан Ермохин приперся.

- Зачем? – Захар дипломатично сделал вид, что не заметил обновления моей внешности.

- Поглумиться надо мной, - предположила я. – А если серьезно, то не знаю. Но у нас состоялась не самая приятная беседа. И самое ужасное, у меня теперь мокрые сапоги, на один мундир меньше и прическу делать тоже не из чего. А сегодня бал.

- В сапоги надо ветоши напихать. К обеду просохнут. Мундир есть запасной. А с волосами, может быть, иллюзию наложить? Сам я такого не умею, но вроде бы среди горничных есть умелицы. Я могу договориться.

- Мундир тебе оставлю, - решила я, - если сможешь с ним что-то сделать, то буду очень благодарна. Иллюзию – точно нет. На балу будет высокая концентрация магов. Иллюзия или слетит в самый неподходящий момент, или маги будут просто сквозь нее смотреть.

Я потрясла головой, надеясь, что волосы так высохнут быстрее. Сушить их магией я больше не рискнула, их и так осталось слишком мало.

- Пойду схожу на завтрак, - решила я, морщась натянула сапоги и решительно покинула комнату, не решаясь увидеть лицо денщика, когда он достанет мой мундир.

До завтрака у меня было еще минут двадцать, и я решила вначале зайти к Луизе. Шила в мешке не утаить, так что воспользовалась официальным путем через коридор.

Ноги в мокрых сапогах вновь намокли. Правда, сейчас уже не хлюпало.

Я тихонько стукнула в дверь костяшками пальцев, и она сразу же открылась.

- Ой, барышня, что случилось? – ахнула