военторга. И хотя у Карнаухова был только обыкновенный автомат, солдат явно обладал талантом снайпера. Он доказывал это не раз.

Приходя в этот секрет, Маруся старалась принять вид посерьезней: солдат был почти вдвое старше ее, а кроме того, она хорошо знала, как он скорбел о погибшем брате. Тем не менее и тут она произносила свою стандартную фразу:

— Береги нос в большой мороз.

Поскольку, впрочем, немцы были очень близко и разговаривать приходилось шепотом, шуточный тон у Маруси не получался. Не в пример другим, Карнаухов не уклонялся от неприятной процедуры. Не успевал он, как говорится, и ухом повести, как все лицо покрывалось густым слоем мази. Напоследок Маруся стаскивала с бойца рукавицы и смазывала его озябшие руки.

В напряженные декабрьские дни настроение в третьем батальоне, как и во всех частях Сталинградского фронта, было приподнятое.

На участке полка в эти дни немцев сильно потеснили. Стремительным ударом их вышибли из «Молочного дома» и здания военторга, отогнали от Дома железнодорожника и от Г-образного дома подальше туда, за Пензенскую улицу.

Приближался новый, 1943 год.

Его ждали с нетерпением. Казалось, что с последним листком календаря уйдет все горькое и тяжелое, что было в суровом сорок втором году. Все понимали, что до полной победы еще далеко — очень далеко! — но все видели, что у зверя уже надломлен хребет, и это наполняло сердца радостью.

Новому году решили устроить торжественную встречу.

В канун праздника заместитель командира батальона лейтенант Дорохов — он сменил уехавшего на учебу Жукова — обошел огневые точки в «Доме Павлова». Вдвоем с командиром роты Драганом они побывали в секретах, поздравили бойцов с наступающим Новым годом и проверили оружие.

Стоял ясный морозный вечер. Причудливые каменные коробки зданий нарядились в зимнее убранство. Недавно выпавший снежок еще белел во всей своей пушистой свежести на изрытой воронками площади, на остовах разбитых танков и автомашин.

В «Дом Павлова» пришли гости из роты и штаба батальона.

Завели патефон. Дорохов и Драган, земляки с Черниговщины, оба из Прилукского района, затянули свою, украинскую:

Повій, вітре, на Вкраїну, Де покинув я дівчину, Де покинув карі очі, Повій, вітре, опівночі. .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   . Коли ж мене позабула І другого пригорнула, То розвійся по долині, Не вертайся з України…

Песня о девушке, оставшейся на занятой врагом земле, навеяла грусть… Все как-то притихли, каждый задумался о своем, сокровенном…

Тишину нарушило звонкое контральто санинструктора Вали Пахомовой. Она слыла актрисой и знала множество забавных частушек. Приходилось только удивляться, откуда все это приходит к ней сюда, в окопы Сталинграда. Не сама ли черноокая их и сочиняет?

На этот раз песенка оказалась, так сказать, по специальности — про двух парней, безнадежно влюбившихся в медсестру:

Жили два товарища на свете, Хлеб и соль делили пополам. Оба молодые, оба Пети, Оба гнали немца по полям…

А когда их ранило, то

Оказались оба в лазарете В той палате светлой и большой. Оба молодые, оба Пети Полюбили девушку душой…

Но сложилось так, что, хоть «девушка по имени Людмила, отдыха не знавшая сестра», и кормила обоих Петь с ложечки, кроме обычного участия к раненым, никаких других чувств не высказывала. И когда они выздоровели, то Людмила обоих

Молча проводила до вокзала И махнула каждому платком…

Валя своей песенкой внесла оживление, а кое-кто даже усмотрел в ее словах, если не прямой намек, то во всяком случае предостережение.

Пока Валя пела, Дорохов с опаской поглядывал на часы — приближалась полночь. К счастью, романическая история «неудачливых Петь» закончилась вовремя, и Дорохов многозначительно сказал:

— Товарищи! До Нового года остается две — три минуты… Выйдем на воздух.

Все поняли: готовится сюрприз.

И действительно, ровно в двенадцать часов через мощные громкоговорители, установленные за Волгой, было произнесено поздравление войскам с Новым годом, а затем последовала команда — открыть по врагу огонь из всех видов оружия.

Сразу же на всей линии обороны заговорили пушки и минометы, бронебойки и пулеметы, свой смертоносный груз послали в стан врага «катюши». Под громкие возгласы «ура!» люди стреляли из автоматов и карабинов… Весь этот шквал огня одновременно обрушился на заранее пристрелянные позиции противника.

Восьмого января Верховное Главнокомандование Советской Армии предъявило гитлеровцам ультиматум о капитуляции сталинградской группировки. А когда немцы отклонили ультиматум, Советская Армия приступила к ликвидации окруженных гитлеровских войск.

10 января рано утром снова заговорили тысячи пушек и минометов. В девять часов передний край гитлеровской обороны был перепахан снарядами. В атаку пошла советская пехота. Удары небывалой силы обрушились на гитлеровцев со всех сторон: с севера, с северо-запада, с запада, с юго-запада, с юга…

С востока наступала 62-я армия, шаг за шагом очищая город от захватчиков.

Долго держались фашисты в районе заводов. Здесь их приходилось выбивать буквально из каждого дома, из каждой «коробки». В районе поселка завода «Красный Октябрь» принял участие в боях и сорок второй полк, передавший свои опорные пункты на площади 9 Января другой части.

Эти две недели изобиловали кровопролитными боями. Из участников обороны «Дома Павлова» были ранены Афанасьев, Рамазанов, Якименко, Свирин…

Особенно трудным был штурм «Дома со скворешней». Немцы упорно обороняли этот дом, а в одном месте даже отрезали горстку наших людей. Пробраться к ним на помощь не было возможности: