Птаха, это же невозможно! – возмутился Конт. – Да у нас даже мужчины так не загружены. Для чего девочке такое?

-А чтобы жить было веселей! – ухмыльнулась Птаха. – Сейчас, когда я оказалась в вашем мире, я все чаще думаю, что брат каким-то образом знал –или чувствовал, что мне предстоит остаться без его поддержки и защиты. Потому и делал все, чтобы я смогла выжить и продержаться.

В кабинете наступила тишина. Конт и Ружен не сводили с Птахи восторженных глаз. Еще бы! Они-то уже имели счастье узнать – на что способна вроде бы хрупкая девочка. Эдориан недоверчиво хмурил брови. Отец…. Отец, кажется, был доволен.

-Так, насчет всех этих компьютеров, дальнобойщиков, чая и прочего – ты нам потом подробно расскажешь, -нарушил он тишину. – Думаю, это может подождать. Ты мне вот что поведай – кто тебя к нам отправил. И зачем. Вроде наш мир спасать не от кого.

Вот тут Птаха поднялась. Прошлась по кабинету, остановилась у камина. Погладила, не прикасаясь, рыжий лепесток пламени. Во всяком случае, мне так показалось. Подошла к окну. Нарисовала на запотевшем стекле странную загогулину. Повернулась к нам.

-Знаете, лорд Энтони, я и сама долго ломала над этим голову. Особенно до похода в Заброшенный Храм, - сказала она. –Там, во время ночного бдения, мне дали понять, что за всем стоят Стихии. Это они перенесли меня в Солейн. Это им нужно, чтобы Храм возродился. Это они желают напомнить вам…. А вот о чем…. Я не дракон, лорд Энтони. Я – человек. И пожалуй, лучше вас всех знаю, как это здорово - уметь летать.

-И все равно - не понимаю! - буркнул Конт. -Как в твоей голове помещается столько! Это же... Это же уму непостижимо!

-Наши ученые давно пришли к выводу, что мозг человечество использует едва ли на десять процентов, - вновь улыбнулась Птаха. - А брат - что тренировать можно все. Слух, зрение, мышцы.... Почему бы и мозгу этим не заняться. В детстве я иной раз мечтала придушить брата подушкой. Сейчас говорю спасибо.

-32-

Какое-то время мы все молчали, обдумывая услышанное. Птаха вновь села в кресло. Сжала в пальцах горячий бокал с отваром, смотрела на тонкую струйку пара, поднимающегося с зеленоватой поверхности. Улыбалась чему-то потаенно. А в глазах, как и прежде, стыла боль. Все-таки, она не смирилась со своим переселением в мир Солейн. Я видел, что она все еще там, в своих воспоминаниях. В том более чем скромном доме, где прожила всю свою жизнь. Рядом с теми людьми, что были для нее всем. Рядом с братом. Если она не сочиняла – а она не сочиняла, уж это-то я мог понять совершенно точно – брата она любила, пожалуй, сильнее, чем всех остальных. И как мне в таком случае, заменить ей родных? Как сделать, чтобы из невероятных серых глаз ушла боль? Чтобы они сияли, чтобы искрились смехом и радостью? Чтобы она…. Чтобы она…. Нет, об этом думать рано. Сейчас я больше всего на свете хочу, чтобы Маха сама, по собственному желанию, осталась со мной. В моем доме. В моей жизни. А в сердце она уже пробралась. Пробралась, выгнала из него всю хмарь, что копилась много-много лет, и оккупировала. Что бы ни случилось теперь – ни одна женщина не сможет стать для меня тем, кем стала эта крохотная девочка. Что там она говорила о круговороте стихий в природе? Дерево становится пищей для огня. Огонь становится землей. Земля порождает металл. Металл становится водой. Вода питает дерево.

И никто на свете не знает, что моя маленькая куколка стала для меня воплощением всех стихий одновременно.

А еще я, кажется, понял отца. Понял, почему он вот уже полвека перебивается случайными связями, не утруждая себя поисками новой супруги. У него даже фавориток не случалось. Да Стихии меня побери, если я смогу вспомнить хоть одну из них!

Если подумать – во дворце леди появлялись лишь со своими мужьями и уж точно не могли претендовать на звание придворных.

Эдори однажды спросил отца об этом. Мол, во всех известных нам дворах правителей имеется целый штат придворных дам. Почему у нас не так.

Отец не стал ничего объяснять. Сказал только, что Эдориан волен будет развести во дворце целый птичник фрейлин и прочих дам, когда сам станет Правителем. А пока он, Энтони Экрэй, у власти – дамы будут появляться лишь с мужьями. Все.

-Андрэ, выныривай из своих дум, -услышал я голос Эдори. –Надо решить – что делать с твоим оборотом.

-А что с ним делать? –удивился я. –Оборот состоялся. На крыло встал. Тренируюсь в любую свободную минуту. Что не так-то?

-Мы решаем – стоит ли сейчас афишировать твои возможности, - вздохнул отец. –Или придержать до ежегодного облета границ герцогства.

-Придержать, - негромко сообщила всем Птаха. Поставила на столик бокал, поправила тонкими пальчиками полы своего камзола. –Лорд Энтони, я знаю из нейтральных, но осведомленных источников, что к весеннему облету назреют проблемы. Сейчас зима, и дураков лезть в драконьи горы немного. А по весне ждите сюрприз. Неприятный и крайне дурно пахнущий. Кстати, пробный шар будет запущен совсем скоро, и гораздо ближе, чем вам кажется. Именно поэтому на балу вместо леди появится…. Впрочем, пусть это будет нашим сюрпризом для всех.

-Андрэ?

Голос отца стал и вовсе низкочастотным, даже стекла задребезжали.

-Лорд Энтони, Андрэ об этом еще ничего не знает. Я не успела рассказать. На балу должно что-то произойти. Что именно –я не знаю, но приятного в этом будет мало. Поэтому прошу вас: любую защиту! Все, что в ваших силах, чтобы обезопасить себя. Конт, Ружен – вас это тоже касается. Лорд Эдориан, в ваших силах обезопасить вашу невесту?

-Птаха, это то, что я думаю? – обернулся я к девушке. –Твой источник, он…

-Да, Андрэ. И он разрешил мне познакомить вас всех с ним. Чтобы вы не сомневались в моих словах. Освободи столик, пожалуйста.

-Он у тебя с собой?! Но как?!

Птаха только плечами пожала

-Магия, Андрэ. Просто – магия.

Я только вздохнул. Магия –значит, магия.

Поставил столик перед Птахой, сел так, чтобы в любой момент прикрыть девочку, и приготовился внимать чудесам.

Они и начались.

Птаха порылась в кармане своего камзола. Надо же – а мне такой карман никто не догадался пришить!