такое право получили немногие. Основную же часть партизанских отрядов расформировали. Их личный состав получил возможность немного передохнуть, после чего должен был влиться в ряды Красной Армии. Так произошло и с отрядом, где служил Лёня. В тринадцать лет он получил медаль за боевые заслуги и был зачислен в отряд на правах молодого бойца. При расформировании отряда его отправили в военное училище, которое он окончил с отличием после войны. Став офицером, он, как только выпадала возможность, старался добыть сведения о сестре через Красный Крест. Так он узнал про «Лебенсборн», одну из структур нацистской Германии, которая занималась изъятием у родителей детей, которые имели светлые волосы и голубые глаза.

Хотя немцы вели войну в России на полное истребление нации, тем не менее, имели место кражи младенцев и детей школьного возраста на оккупированных немцами советских территориях. Офицеры СС отдавали преимущество ребятишкам в возрасте до пяти лет, потому что они достаточно быстро забывали свой родной язык и о том, откуда они родом.

Для славянских детей, попавших в приюты «Лебенсборна», перевоспитание начиналось с ритуала получения нового германского имени. В окружении факелов, свастик и портретов Гитлера ребенка брал на руки офицер СС, который произносил клятву и нарекал младенца древнегерманскими именами. Данные о рождении детей менялись и их регистрировали как сирот, чьи родители погибли в битве за фюрера и великую Германию. Обычно «германизация» длилась три-четыре месяца, после этого ребёнок считался готовым для усыновления. Как правило, славянское происхождение детей держалось в секрете, и мало кому из приёмных родителей сообщали национальность «сирот».

Шли годы, поиски Ани не давали никаких результатов. Леонид дослужился до полковника, последнее время работал в Генеральном штабе ВС РФ. Они с женой вырастили двоих сыновей, которые тоже выбрали карьеру военных. Леонид никогда не забывал сестру, иногда накатывала щемящая боль, напоминавшая о том, что по его вине пропала Аня.

Леонид продолжал искать сестру. И через много лет, случайно разговорился с человеком, который занимался поиском вывезенных советских детей. Он собрал кучу документов и фотографий и показал их Леониду. Листая альбом, Леонид неожиданно увидел фото маленькой девочки, подписанное Анна-Мари — Вебер. С фотографии на него смотрела Аня.

Непонятное чувство сумасшедшего восторга и радости перекрыло горло. Задыхаясь от волнения, он закричал:

— Да вот же моя сестра! Это же Анна, моя Аня, Анечка, — и как в далеком детстве заплакал.

Теперь к делу подключились военные, поднимали архивы, стараясь найти девочку, хотя ей уже было далеко за тридцать лет. Несмотря на то, что многие документы «Лебенсборна» были уничтожены, ниточка, которая вела к Ане, нашлась. Вскоре, совместно с немецкими друзьями, было установлено, где она находится и как с ней связаться.

Анна жила в Западной Германии. Узнав, что с ней хотят встретиться родственники из СССР, Анна не очень то обрадовалась. Информация о России в 70-е годы на Западе была очень негативной. Многие немцы считали себя пострадавшими от СССР. С самого дня окончания войны Германия оказалась разделённой на две части, контролируемые двумя принципиально различными политэкономическими системами: три западные зоны оккупации под управлением Англии, Франции и Соединённых Штатов Америки; Восточная зона оккупации под управлением советской администрации. Когда в 1949 году был принят закон Федеративной Республики Германии, восточная часть Германии заявила о том, что она его не признает, и у нее будет своя республика — Германская Демократическая. Главным предметом спора был Западный Берлин, по понятным причинам пребывавший целиком на территории ГДР. В 1945 году, по мере приближения советских войск, многие дети были эвакуированы вместе со своими усыновителями в Гамбург, Ганновер и Мюнхен. В результате после Победы сотни тысяч малышей из славянских стран оказались в американской зоне оккупации Германии. В руки к американцам попали и остатки досье «Лебенсборна». Еще в 1947 году следователи армии США провели ряд допросов детей, увезённых из СССР, с целью проверить: хотят ли те вернуться домой? Оказалось, что одни малыши, забывшие свой язык, считали себя немцами и боялись уезжать, другие были запуганы германизацией» — «Лебенсборн» вбил им в голову, что на этом свете лучше быть арийцем.

Анна давно вычеркнула из памяти свое трудное детство, и всеми силами старалась забыть, где родилась, да и в документах было написано иначе. В сознании остались воспоминания страха и отчаяния, когда одна осталась с чужим дядькой в избе, который сначала что-то бормотал, а потом затих. Как ушла в лес искать брата и вышла к дороге, где остановилась машина, и ее забрали незнакомые люди в военной форме — немцы. Как долго ехала в поезде, потом на машине. Как плакала и хотела домой, но ее сильно ругали и наказывали за это. Потом вместе с другими детьми попала в пансион, где их учили и рассказывали, что им удивительно повезло, что они стали арийцами. А через два года в пансион пришли ее приемные родители — немцы, фрау Вебер и ее муж, вернувшийся с фронта по ранению. Конечно, жизнь в семье стала лучше, но правильный немецкий порядок, строгость и отсутствие любви, полностью поменяли менталитет Анны. Ей повезло, в семье ее не били и не сажали в холодный подвал. Фрау Вебер сразу понравилась девочка, она отметила, что в Анне воплотились самые лучшие черты арийской расы, и природная красота лишь усиливала их. Тем более она попала к ним после муштры и идеологической обработки послушной и вышколенной фройляйн. Ее муж во всем полагался на свою жену, но оставался верен учению Гитлера до самого конца.

Родные гены проявились лишь при выборе профессии учителя, Анна преподавала немецкий язык в школе. Русский она почти полностью забыла, под запретом было говорить на нем.

Такой увидел Анну Леонид. Их встречу организовали в Берлине, в нашем Посольстве, куда набились репортеры из разных стран. Леонид, как и Анна, был очень взволнован. Когда она вошла, он сначала оторопел, Анна была очень похожа на мать, которая осталась в его памяти такой же молодой. Через мгновение Леонид пришел в себя и бросился к ней, прижимая к себе, целуя голову, щеки, руки:

— Анечка! Наконец-то я нашел тебя! Как же долго я ждал этого дня. Ты не представляешь, как ты похожа на свою маму –

Анна тоже не предполагала увидеть солидного, седеющего мужчину, нисколько не похожего на того брата, которого помнила. Из глаз Леонида текли слезы, а